А внутри все грохочет, и мнится, и колется.
И какая разница, что нас ждет где-нибудь впереди.
А у меня сердце ярко-синее.
Оно не расколется,
Если только не выскочит из груди.
Мы с тобой глядели за все вселенные,
Не хотели прошлое ворошить.
За горизонты дымные, тленные,
За седьмые-десятые этажи.
А знаешь, все вокруг так красиво и правильно, что мне страшно, рука дрожит,
и сердце мое алым маревом от меня убегает. Бежит.
А знаешь, счастье слезами белыми струится солнцем в моих глазах.
А знаешь, мы были такими смелыми, что мне вдруг поверилось в чудеса.
А когда ты сердце мое из сумки вытащишь, повертишь в руках, отряхнешь от пыли,
Разглядишь, прочитаешь его, и вспомнишь, что были
Те времена, где осень, фонари и усталость, и мрак прохожих,
И вспомнишь: мы жили - и в лете, и в мае тоже.
И достанешь откуда-то лист бумаги.
И листая ее, как старые стяги, пальцы почувствуешь кожей.
И тихонько заплачешь, что все проходит.
И это тоже.
А мне сто лет. Я не верю в календари.
И каждый день, сад поет мне колыбельные от зари до зари.
Во мне лишь одна зима до седин.
И спасти можешь лишь ты - никаких середин.
Все проходит, и это тоже.
Время как птица бездомная над домами летит.
Разве важно? Ведь ты мне шепотом рассказал вчера,
Что все лучшее впереди.