Ценится в зависимости от веса и от размера
сердце пленника, сердце рыцаря-тамплиера,
сердце доктора Лемюэля какого-то Гулливера.
Страшно взвесить. Ещё страшней сквозь него посмотреть на свет.
Камень слепого цвета, оттенков нет.
Сердце праведника зовёт -
сердце ангела бьёт не в такт,
не идёт, отрицает зов, обращает зов,
то да сё не так ему - всё не так,
ангелы, видно, без тормозов, и да будет так.
Двуязычие, двухсердечие
сердцу праведника тяжело:
сердце ангела изувечит всё,
извернёт назло,
как не бьёт и стекло рукой никакой дурак.
Вот он, камушек, не светит, не греет, не бьёт крылом,
а лежит в руке, непонятно на что готов,
и бежит, продираясь сквозь лес лесов, через лист листов,
и да будет так.
Сердцу праведника мир как свой, сердце ангела налегке.
Быт невелик и тесен, он тоже лежит в руке,
отчаялся там и тут.
Сели два сердца в лодку, воды погибель, а не плывут.
Сердце ангела – вот предатель и плут и бес,
с сердцем ангела не доплыть тебе до небес -
это ж камень, и позолота, и перебой,
чёртов праведник, где ж ты праведник, бог с тобой?
А мир всё равно ручей – маленький и ворчит.
На берегу в сирени грачи, врачи,
смотрят в справочник, совещаются, мудрецы.
Это камушки, разноцветные подлецы –
это сердце.. это мои сердца.
Биться им и друг с другом путаться до конца.
Камень розный мой, разбегись ко мне, покажись..
Не имеет веса. Не чувствую, сколько весит жизнь.
Двойное моё, родное – обол, пятак.
Бедный праведник, бедный ангел.
Да будет так.