Нет, не поклонное смирение,
в чертах сурового письма, –
мысль ураганного давления,
напор мятежного ума.
Тропа налево и направо.
А где-то лебеди трубят.
И жизнь, и смерть, и свет кровавый
меч и кольчугу серебрят.
И я, увидев этот камень,
остолбенел, как неживой.
Боюсь дрожащими руками
коснуться грани меловой.