Уже я так не напишу,
Срывая горло максималистким криком,
И бьется рифмами поникло
Мой стиш.
И кто-то шепчет: «Тише… Шшшшу…»
Считаю слоги я послушно,
К душе приставленный наушник,
Передает кому-то звук,
И он становится всё тише,
И я его почти не слышу…
Тук-тук…
тук-тук…
тук-тук… -
Как отзвук, а не звук.
Уже я так не напишу,
Когда бунтарская душа свободно плещет
На полотно листа любые вещи,
Любые мысли…
И полон жизни
Неровный стих.
Идут, как грядки,
Идут, как прядки,
Как локоны, завитые умело,
Рукой несмелой,
Душой несмелой
Все рифмы и размеры
В стихе моём.
Уже я так не напишу…
Наверно, отлюбила
Все то, что было мило,
Что билось жизнью в душе моей.
И пульсы рОвны,
И строчки рОвны…
Вот только сосны -
Головами в небо...
И я вдруг уношусь душою в небыль…
Или быль…
Смолою пахнет,
И солнцем пахнет,
И летний день серебребОровый размашист
В венках ромашек…
И старый ностальгический трамвай
Везёт меня в тот день
Сквозь буковки и рифмы.
И умирают алгоритмы
Всех правил и запретов.
Лишь лето
Живет в душе моей,
Лишь лето…
И все слова, все глупые слова,
Сомненья,
Самомненья,
Как коренья,
Выкорчёвываются.
И ложится стих,
Перечёркивая всё сказанное…
«Уже я так не напишу…» –
Так смешно звучит теперь и несуразно…
И пальцами нащупываю
(Так странно...) -
Запуталась хвоинка
В волосах моих...
Навсегда.
И я пишу,
Срывая горло максималистким криком…