В самых горах, где курбан никогда не байрам,
Где постареть успевают одни храбрецы
И абрикосовый снег холодит по дворам,
Старая мама качает кораблик хноци.
Тут говорит тишина, только дышит овца
И деревянная прялка свистит колесом
И, над пространством с вороньим названьем Арцах,
Пыльные тучи торопятся за горизонт,
И до того, как рассвет образует тяжи
Цвета граната, и зашелестят тростники,
Вызреет в чреве хноци, будто новая жизнь,
Сладкое масло, темней материнской тоски.
Как и всегда, до известной поры временя,
До пробуждения рыбок в садовом пруду,
Старая мама не ест, ожидая меня,
Целую ночь до рассвета, но я не приду.
Я не приду, ведь на мне желтоватый налёт
Спелых, как масло, созвездий, застывших в ночи.
Старая мама моя никогда не умрёт,
И не закончит качаться кораблик хноци