Верхолаз улыбается в люльке
и, – натянутый люлькою трос,
черным стеблем сквозь небо пророс,
с облаками играя в бирюльки.
Нет ответа на праздный вопрос –
а сродни ли тусовочной гульке
трос, весна и карнизов сосульки:
брось в раздумье почесывать нос –
что проклюнется, то и проклюнется...
От пророчеств тошнило Фому! –
заставляло в неверии щуриться –
он бессмертен! – не в жилу ему
слушать песенку «Улица, улица»
там, где люлька уже ни к чему.