Кто за тебя молился, мамочка моя?
Кто спас тебя из черни дней,
Когда война безжалостно и прямо
Дохнула холодом в лицо судьбы твоей?
...Суровый год войны.
Жалея восьмилетнего ребенка,
родные скрыли похоронку на отца.
Не спрашивала, где он?
-На войне!
Вдруг без вести пропал ?!..
И нет защиты больше никакой.
Сорок второй...
Как холоден апрель!
Стояла белокурая девчонка одна в сторонке.
Нет, не решилась ближе подойти,
Чтобы проститься с мамой...
Железный скрип кладбищенских ворот
Проскрежетал, что маму забирает.
Сорок второй-
Всё отнял этот год.
Кто за тебя молился? Я не знаю.
...Потом был детский дом,
и крошки хлеба под столом,
что в детскую ладошку собирались
все до одной и сразу в рот.
А память детская хранила отчий дом
На милой сердцу довоенной Вятке,
где живы все и мама, и отец,
и бабушка, и маленькие братья,
И "красное" яичко в пасху…
И, как однажды, натерпелись страху.
Сильнейшая гроза!
Вдвоем с братишкой на полатях.
По окнам - молнии! Темнеют небеса,
И ты твердишь:
"Молиться нужно, Борька!
Молись! И я боюсь..."
Кто за тебя молился, мама?
Я за того молюсь.
Спасибо, Господи,
что вынести помог недетское ребенку!
...Послевоенное...
Ходили с Борькой в цирк…
Весь зал о чём-то истово хохочет.
И только девочка, сидит и смотрит молча,
Голубоглазая, всего двенадцать лет,
а для неё там ничего смешного нет.