ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
I
Фрегат дрейфует из моря в море,
И моря за ним ложатся в дрейф
Приливом хмельного морского зноя :
«Не дрейфь !»
Диск солнца с офорта в каюте капитана
Процеживал сквозь паруса свою не заживающую рану,
А капитан лелеял память, ранящую, как оса.
И рана рубцевалась на сердце его
В сгустки морского тумана,
И её на рейде в порту мотало с грохотом
Якорного барабана,
И она убегала по пене гранитных волн
Спасённого весельем истукана…
В пиалу офорта из надреза пространства
Всего лишь вечность сочится море
Алой каплею парусов
И, близоруко щурясь в бесцветном просторе,
Вздымает увенчанный мачтами пенный остов:
То ли – филей кита, то ли – китовый остров…
На море всегда слышен говор волн,
А штиль – это шёпот заснувшего блика
В безветренный миг,
Офорт в капитанской каюте оглох,
Как просоленный мол,
Облепленный горькими лепестками морской повилики…
Не танцуй предо мной, гитана,
Не звени на струнах портовых гитар!
Твоим раненным взором пропитан
Офорт капитана,
В паутину стеклянных трещин поймавший
Опутанный водорослями красок Гибралтар.
Моя тень невидимкой прозрачной затаилась пред
Лоскутом цветастой мозаики,
Превращённой в навязчивый бред
Из кают капитанского круга,
Где широкополый шляпный фетр
Обметает лак ботфорт и теряет перья плюмажа,
Как перья утра – Босфор,
Когда бледно-нежная подруга отводит свой томный взор.
Это здесь луной незакатной
Смотрит в иллюминатор судовой фонарь,
А ночь захлёбывается ртутным светом,
Как свинцом – распятый кочевниками ключарь…
Посмотри и прислушайся, холстяное сердце
Под слоем грунта бьётся в розовой плёнке
Там, где на воткнутой в палубу шпаге,
Прямо на эфесе болтается окровавленное полотенце.
Да не бойся ты этой крови – это всего лишь кровь
Вон тех обезглавленных иноверцев.
А эфес – это верхняя рея
На мачте мстительной шпаги,
Гравирующей вид вразрез
Обольстительно – глупой отваги…
На медлительной до-световой колымаге
Ещё можно увидеть, как дно океана
Опрокидывается в лес,
Где на ветках созвездия Альдебарана
Распят и взнесён Южный Крест.
И скрипят шестерёнки и планки
Ундервудовской кашляющей каретки,
Гравирующей бледный офорт в красном фоне
Вскрытой грудной, улетающей к звёздам, клетки.
Я шепчу затаённо: «Не дрейфь, летай!»
От вершин штормовых пирамид
Вне-пространственно-временной фристайл
С вероятностью эфемерид
Сквозь офорта игольное ушко прожигает хвостатый болид
До глубин, где кишащие щупальца скатов
Поджидают и принимают вид
Самоубийственного заката…
18.07.96.
II
Письмо с Летучего Голландца
Я пишу мимолётно у края прибоя,
И кляксы чернил смывает зелёная пена
Со страниц, где ещё неприступная Троя
Не вместила преступность Елены.
Я пишу на волнах жёлтых сумерек моря
И чернильная ночь иссякает лунной дырой,
Мириады миров стали бабочкой зноя
И чешуйками крыл устилают черновик предо мной.
Парус фрегата плещет в звёздную млечность,
Океан моих странствий изливается бездной
В повседневную суетливую бесконечность
И соль его становится пресной.
Мачта извечным пером скрипит
Под чёрным стягом чёрных пророчеств
Чёрного ворона. Он на рее не спит,
Чёрным мраком ночи источен.
Я пишу из-под воронова крыла,
Из бездонных провалов сквозных глазниц,
Где новобрачных женихов и невест развела
Сила, разоряющая гнёзда людей и птиц.
Это здесь научился я птичьему языку
И письму хмельных полуночных трав,
Чёрным вороном теперь я кричать могу
И молчать облетевшей листвой дубрав.
Ты прислушайся, присмотрись и прочти
Смоляную тайнопись чащобного чердака,
Где серебряным светом блестит почти
Зелень лунного пятака.
Под валежником прячутся слитки лет,
А овраги хранят звон и доблесть лат
И пьянящую кровь звериных побед,
Что вспоила стаи волчат.
Ты умеешь читать по волчьим следам?
Я по-волчьи писал твои адреса,
Я по-волчьи шептал для тебя: «Сезам!»,
В буреломах давая волю слезам.
А в бесслёзные ночи я выл напролёт
До безлунных, туманных утр.
Ты-то думала: «Дождь идёт…»,
Я кричал тебе: «Самосуд!»…
До свиданья!
Мой вечер всю вечность слепою птицей
Наощупь ищет урез воды,
Чтоб то ли уплыть, а то ли напиться
Зелённым раствором закатной слюды,
И этой слюдою прозрачно струиться
В зеркально звездящиеся сады…
14.07.97.
III
На причал чернолесья печаль заведи:
Недра лиственного эльдорадо
Переплавят серебряные дожди
В золотое руно листопада.
Заполощут пиратские паруса.
С контрабандным золотом в трюмах
Каравеллы леса качнут корпуса
Над пучиной разбойного шума.
И подхватит ветрами лесной караван.
Не увидишь ни реи, ни брега.
Лишь стволы изгибают шпангоутный стан,
Да мерцает созвездье Омега.
В черепичные волны морской небосвод
Опрокинет кружащийся звездопад,
В красно-жёлтых зыбях, среди мертвых вод
Ждёт на рейде Летучий Фрегат…
03.10.98.