Знаешь, внучок, как лет пятьдесят назад,
Я этой ночью снова кричал во сне.
Если помру, то некому рассказать
Будет потомкам нашим о той войне.
Я ведь не виноват, что остался жив.
Каждому час положенный отведён.
Шел я с руками голыми на ножи
Так же, как тот, чьи кости скрывает дёрн.
А в январе на Волхове холода.
Мы в окружении, нету к своим пути.
Помню, как просто полз, не пойми-куда.
Там погибали девять из десяти.
Знаешь ли ты, внучок, как жевать ремень?
Или, к примеру, сколько варить сапог?
Как пролежать на мокром снегу весь день,
Не ощущая к вечеру рук и ног?
Слышал ли ты, как с воем летит снаряд?
Как заставляет в ужасе столбенеть?
Как, разрываясь, лупит во всё подряд,
В кашу смешав подводы, людей и снедь?
Знаешь, как быть от смерти на волоске?
Воину, не до радужных юных нег.
Мёрзлые топи, и мессер идёт в пике,
В точку, где ты по уши зарылся в снег.
Знаешь, когда в атаку глаза в глаза...
И понимаешь, может, в последний бой.
Просто поверь, про это не рассказать.
Борешься не с врагом, а с самим собой.
Знаешь, не по указке из стен Кремля,
Насмерть стояли те, кто в земле лежит.
Просто пойми, что это твоя земля.
Просто запомни, как драгоценна жизнь.