Если я забуду тебя, уйду, станет ли жизнь от этого тоскливой, чёрно-белой? Перестанет ли солнце излучать ослепительный свет, одаривать Землю и её обитателей теплом и лаской? Будет ли оно грустить и безутешно лить слёзы?
Нет, конечно же нет. Всё останется неизменным. Птички, наивно пытаясь клюнуть солнечный лучик, будут продолжать свою таинственную, завораживающую трель. Голубое небо не обидится, не затоскует и не сменит свой очаровательный окрас. Оно останется синим. А каким ему ещё быть? К ночи, голубизна, как и предопределенно, изменив тональность, преобразится в тёмную синь, которая, в свою очередь, перекрасит небо в иссиня-чёрную краску. Лёгкие, странным образом схожие с ватой облака, как им и подобает, неустанно будут удивлять мир своей чистотой и окрылённостью, а звёзды будут зажигаться по ночам, как и в те, незаслуженно забытые дни, когда я и ты ещё были одним целым. Обязательно будут, ведь это кому-то нужно. Ветер, этот бесшабашный хулиган, умело заглядывающий девицам под юбки и смущающий их,(хотя может и нет)по-прежнему будет петь-запевать, да куплеты слагать: о любви и ненависти, о встречах и расставаниях. Дождь польёт всякий раз, стоит небу оказаться в плену перепачканных чернилами облаков. Гром и молния, наперегонки будут тормошить небо.
Утро всегда приходит вслед за ночью. И дальше всё останется в том же режиме, ведь нет никакой надобности, менять устои и традиции. Утро, день, вечер, ночь – нормальная, всех устраивающая последовательность.
Даже после того, как ты проводишь меня прочь, и я уйду насовсем, времена года всё так же будут следовать друг за дружкой, награждая нашу жизнь то теплом, то холодом, то грустью, а то радостью. И может ли быть иначе, ведь жизнь со мной не закончилась. Она продолжается для всего человечества, и ты - не исключение. Ну, ушла, ну, нет меня больше. Ну и что из того? Всегда есть другие, ещё лучше, ещё дороже. Они-то мне и замена.
Если ты покинешь меня, уйдёшь, не оборачиваясь, не сожалея, солнце, этот огромный огненный шар, лишится тепла и света. Оно будет бессильно отогреть мою заледеневшую душу, разморозить моё окоченевшее, отказывающееся жить тело. Небо позабудет о своей невинной синеве. Отныне, оно серого, похожего на прах, пепел, цвета. Оно больше не будет служить пристанищем кокетливым облакам, да мерцающим звёздам. Даже луна, и та от боли побледнела настолько, что, потеряв свои формы, смешалась с серостью. Несчастное, покорившееся небо. Теперь ему уже вечно находиться в оккупации черных, перекрашенных страданиями облаков, которые только и годятся, что топить мои мечты, мои надежды, мою веру. Да, что там, они без стеснения и угрызений совести топят меня саму.
Куда ни ткни, кругом лишь боль, страшная, губительная. Не станет утра, лишь тьма кромешная. И дня не будет, лишь ночь одна. Но не та, волшебная, изобилующая счастьем и любовью. Нет, это особенная ночь, ночь с неистребимой скорбью и запахом затхлости. С тех самых пор как ты вычеркнешь меня из своей жизни, забудешь как старую надоевшую и, по большому счёту ненужную вещь, ночь онемеет, оглохнет, ослепнет, и вместе с нею лишусь всех чувств и я.
Весна и осень станут близнецами, выброшенными как ненужный хлам беспечной матерью. Зима и лето канут в небытие.
Все изменится за одну секунду, подобно молнии, сверкнувшей на небосводе, звезде, упавшей и исчезнувшей навсегда, капле, потерявшей свою сущность сразу же после падения. Перестроение случится быстрее, нежели успеют моргнуть небеса.
Понимаешь, что станет, если ты уйдёшь?
Все очень просто – меня не станет.