1.
Я родился в мирный год.
Хлеба не было, подвод…
Девятьсот сорок шестой
Был засушливый, пустой.
Я родился у полей,
У тяжёлых трудодней.
Под капелью бабьих слёз,
Прожигающих навоз.
Я родился на краю,
Ближе к аду, но в раю.
Я ладошками, как мог,
Растирал сухой стручок.
Что касается отца –
Только фото молодца,
Только отсветы свечи,
Только ангелы в ночи…
2.
Шли немцы нашей улицей
И жрали помидоры.
И попадали курицы
Под бронетранспортёры.
Шли немцы нашим городом,
Смеясь, палили в вывески.
Чуть прикрывались воротом
Их лица цвета вырезки…
Под первой непогодиной
Сырою, предморозною,
Шли немцы нашей Родиной,
Текли, как кровь венозная.
Текли волной накатистой,
С ревущими моторами.
И растворялись начисто
Безмолвными просторами...
3.
Принесли одного. Положили.
И, чтоб лучше увидеть врачу,
Над кровавым тряпьём сухожилий
Засветили большую свечу.
Затянули жгутами, как надо.
А вокруг – недолёт, перелёт…
От солдатского мутного взгляда
Медсестру молодую трясёт.
Да и что! Довоенною кралей
Отгуляла своё, а теперь…
За окном хирургической марлей
Покрывает воронки метель.
Документы заполнят. Отчизне
Нужно муки все знать до одной.
Медсестра от непрожитой жизни
Занавесит его простынёй.
4.
Не трибунал загнал их в сети –
Им судьи – пепел и пустырь!
В машине чёрной на рассвете:
Бандит, вредитель, дезертир.
Пока тряслись по бездорожью,
Бандит под нос молитву пел.
Но не для всех есть милость Божья,
Для некоторых есть расстрел.
На лавке дезертир с усильем
Сдержал себя, чтоб не прилечь –
Погон спасительные крылья
С корнями вырваны из плеч.
А третий жаловался: «Сыро!»,
Затылком тёрся о брезент,
Курить спросил у конвоира,
И вдруг сказал: «Гляди, рассвет…»
А конвоир ему ответил,
Совсем мальчишка: «Я раздам.
Я всем раздам по сигарете
Там, лишь развяжут руки вам».
И тут некстати солнце брызни
И каждый съёжился впотьмах,
Чтоб сохранить остаток жизни
За пазухой и в рукавах.
5. В ЭВАКУАЦИИ
Как много было снега!
А за ночь он сошёл…
Заехала телега
За школьный частокол.
Запрыгала синица…
А мне в дремоте – рай!
Смеётся мой возница:
- Приехали, слезай…
И я, как иностранец,
Один, без всяких прав
Стою, потёртый ранец
К тулупчику прижав.
Вокруг – необозримый,
Прозрачен, пуст и ал,
Уже вздымает дымы
Промышленный Урал.
6.
Пылят сапоги по дороге,
Всё ноги, и ноги, и ноги.
Затвором играют со скуки
Всё руки, и руки, и руки.
Смеются, уставшие злиться
Всё лица, и лица, и лица.
А выше горящего хлеба –
Всё небо, и небо, и небо.
А в нём, кто сожжён, кто задушен,
Всё души, и души, и души…