Я прикасаюсь головой к подушке.
Мир вертится, как маленький волчок,
Но он уже не схватит за бочок:
Мир сна открыт и ушки на макушке.
Они все здесь. Подарки наготове.
Улыбки, речь на разных языках,
Нить Ариадны у нее в руках,
Клубочек брошен, как у нас в фольклоре.
Иван-царевич забывает имена.
Он – Гильгамеш. Ведет меня по следу.
За нитью сна бреду я вдаль по бреду.
Я заблудился в лабиринтах сна,
И в этом точно не моя вина!
И Лермонтов мечтает в этом сне,
И Кальдерон заканчивает пьесу,
Но нет для короля в ней интереса:
Он говорит со мной и обо мне.
Мой спутник в озеро ныряет на закате,
Пытаясь уничтожить сон и смерть,
Но смерть беременна – такая круговерть,
А сон давно уж принесен Гекате.
Нам просыпаться, в общем-то, пора:
Из жизни – в смерть, из смерти – в бесконечность,
Ивану-Гильгамешу снова в вечность,
Мне – в быт, в котором стуки топора,
Где Терем, где играет детвора!