Догорает в печи головешка,
В нашем доме тепло и покой.
Беготня, деревенская спешка
Отошли до утра в мир другой.
Возле красного, жаркого чрева
Примостился удобно отец.
Распалило семейное грево,
На ночь глядя, его, наконец.
Он готов рассказать в этот вечер
Что волнует его до сих пор.
Не блистел наш отец красноречьем,
А вот мыслям – широкий простор.
Хорошо всем сегодня, уютно,
Но на фронте бойцы каждый день
Рисковали собой поминутно,
Превращаясь в живую мишень.
А однажды его батарею
Фрицы взяли в стальное кольцо.
Наступали на пушки, зверея,
Поливая траншеи свинцом.
«Ты радист, но к тебе не с приказом,-
Командир подчеркнул, - мы друзья.
Отбивай, коль не дрогнешь, все разом:
Вызываем огонь на себя!».
Отработал ключом отец тотчас.
Полетела морзянка с «котла».
Фрицы падали ниц, кособочась,
От «Катюши» сгорали дотла.
Батарейцы в удушливом вихре
Вмиг утратили времени счет.
Обозначив себя метко в шифре,
Наш отец жизнь не ставил в расчет.
Оккупанты рассеяны в поле.
На позициях пепел и дым.
Но не сломлены мужество, воля
Тех, кто долгом проникся святым.
Благоволя, судьба фронтовая.
Сберегла лейтенанта с отцом.
Жизнь по каплям, опять обретая,
Они ветер ловили лицом.
Догорела в печи головешка.
И отец притворил вьюшкой печь.
Заключив напоследок с усмешкой,
Что не любят враги русский меч.