Как скрепки моста под порывами ветра не
разгибались, сминая страницы Вены,
так я выхожу на двор в одной простыне,
выпрямляю спину, поддерживая стены.
И тогда ветер в клочья рвал прически дам,
как брошенная жена, с истеричным смехом.
Разбегались кокетки, укрываясь мехом...
Ветер следовал с криками по пятам.
Загибались улитками навесы лавок,
Сгребали товары суетящиеся торговцы,
Разбегались люди, мыча, как овцы...
Ветер ловко не шеях сжимал удавку.
Я врастала телом мосту в сердце,
я врастала в воду и в ветра вой.
может, просто боялась идти домой,
может, просто некуда было деться...
Но бежали люди, сливаясь в стадо,
и срывались окна с петель и двери.
Может, просто очень хотелось верить
в то, что я могу. В то, что так – надо.
Я врастала в город, я в мир врастала,
я держала ветер змеей на шее.
Это было истинное крещенье.
Я рождалась, и я рождала.
Сколько сотен лет, но все тот же дух
он вбивает в грудь мою с майской стужей.
Я вываливаюсь из тела. Я вся – снаружи.
И я плачу, и я говорю с ним вслух...
Словно чайки, летят лепестки вишни,
разрывает ветер страницы мая.
Но и здесь, и там был один Всевышний...
я рождаюсь вновь, и я вновь рождаю.