Как я хочу читать с тобой Губанова,
Несчастного, талантливого, пьяного,
У Ольги на кровати доходной.
Быть первой и последней – и одной.
Спивалась Ольга, а сынишка чах.
И мы с безумным отблеском в очах,
Трагедии чужой не замечали,
Чужой – в итоге, а своей – в начале.
Там телефон – рычаг и трубки остов,
И мы, не покидая чудный остров,
Лишь время узнавали по 09,
Была телефонистка старой девой,
Ругалась, слыша наши голоса –
Мы отмечались через полчаса.
Уж дворник мёл, почёсывая чресла,
И в комнате просматривалось кресло,
Зиял дверной проём, как амбразура,
И с графоманом цапалась халтура
За стенкой, отбиваясь и визжа,
А он ей отвечал в «три этажа».
А далее, как водится, всё было:
Я чёлочку по-новому завила,
А ты свой чубчик набок зачесал,
Мне посвятив жестокий мадригал…