Я помню до сих пор июльский полдень,
Когда с отцом зашли в речную поводь,
Пожалуй, не было счастливей дня.
Сияли брызги, словно фейерверк,
Под взмахом рук взлетающие вверх,
Вдруг глубина, а с нею только я.
Кругом вода, я ртом хватаю воздух,
И шлепаю руками по воде.
Отчаянно испуганный подросток,
Вдруг голос папы в этой чехарде:
«Плыви, сынок, плыви! Я рядом!»
Я в речке охлаждал свой детский пыл.
«Плыви, сынок, плыви! Я рядом!»
И знаете!? Я, всё-таки, поплыл.
Ах, сорванец! – сердито, даже грозно
Кричал отец, я был таким несносным,
Но задница не ведала ремня.
Бывали дни, и радости, и скорби,
Прибавил я отцу морщин в надлобье,
Но как, скажу вам, он любил меня!
Ох, не простая жизнь, ох не простая!
Тонул, как в омут, в тягостные дни,
Но до сих пор глаза я закрываю,
И слышу голос папы: «Не тони!
Плыви, сынок, плыви! Я рядом».
Я в жизни охлаждал бунтарский пыл.
«Плыви, сынок, плыви! Я рядом!»
И знаете! Я плыл, ребята, плыл.
Прошли года, я стал мудрей, спокойней,
Не лезу на рожон, и деток трое,
Похожие на деда, пацаны.
И если вдруг, кого обложат беды,
Я им твержу слова родного деда,
Что, как и прежде, для меня важны:
Ох, не простая жизнь, ох не простая!
Порой, как омут, тягостные дни,
Барахтайся, оплошности глотая,
Но только, мой хороший, не тони!
Плыви, сынок, плыви! Я рядом...