А жизнь текла размеренно, степенно
В доисторические древние века,
И сотни лет все было неизменно.
Казалось, дремлет времени река.
У устья реки все имеют вид
Спокойствия, кругом лишь гладь да тишь
Но ты увидишь, что быстрей бежит,
Когда к истоку взор свой обратишь.
И шли года, но некому считать:
Который нынче год? Который век?
Всё скрыто тайной, вряд ли нам узнать,
Когда ступил на землю человек?
Но вместе с ним всё потекло быстрей,
Пошёл "одетый в шкуры" по планете.
Века ушли; и вот копьё острей,
И столько же, чтоб ехать на карете.
Полвека возводилась пирамида.
Столетьями – Китайская стена.
И тут и там, в трудах всё копошились:
Повинность есть – найдётся и вина.
И вот поехал человек быстрей,
Секунды за собою увлекая;
Карета, паровоз, авто, "Харлей", -
На медленную скорость намекая.
Во всех науках взлет за облака,
Все по местам расставлены планеты,
Все сочтены эпохи и века.
Искусства расцвели, в ходу монеты.
Окончилась столетняя война.
Теперь же все решается в мгновенье.
Баланс остался: коротка она, -
На миллионы меньше населенье.
И всё бежит не просто, с ускореньем,
На суше, в море, даже в облаках.
И все на лайнерах, да с наслажденьем,
Лишь единицы с вёслами в руках.
Иным же – дай космическую скорость.
Пусть первую, но грезят о второй,
Чтоб "Ключ на старт! Прощай земная волость!";
Луной пройтись вечернею порой.
Сорвалось, вдруг, с обрыва время лихо,
Лишь грохот, брызги, радуга дугой.
Все до порога было мирно, тихо.
Ну а внизу весь мир совсем другой.
А времяпад ревёт, ломает судьбы.
Вчера ты первый, завтра – экс, никто.
Рождаются, растут, играют свадьбы,
И на дорогах гибнут ни за что.
А есть национальный интерес.
Религии, локальные конфликты,
Да техногенные, что дал прогресс.
Нет-нет, да возвращаются реликты.
Мы – камера высокоскоростная,
И все для нас размеренно течёт.
А наблюдатель, этого не зная,
Имеет личный взгляд на этот счёт:
Быстрей планеты голубой полёт,
И всё быстрей на ней народ мелькает.
Всё больше спутников вокруг снуёт,
Полярный лёд, глядишь, вот-вот растает.
Что время не боится пирамид,
А лишь синхронно вместе с ними тает.
И времени река – незримый гид,
По белу свету нас, людей, мотает.
Последняя песчинка упадёт,
И кто за этим зорко наблюдает -
"Песочные часы" перевернёт:
Сначала время ход свой начинает.
Вновь первая ромашка расцветёт,
"Прямоходящий" в шкурах зашагает.
Создаст прогресс, машину заведёт.
Но сколько раз всё было – не узнает.