На моем диване, кверху голым пузом,
С жуткого похмелья… задержалась Муза.
Ночь, плела мне что-то, звякала посудой,
А нажравшись, стала приставать… -паскуда!...
Я же не железный… мог ведь дать ей в рыло…
Хрен, с ней, что с Парнаса, - ну зачем же силой??..
Силой мил не будешь…-я едва сдержался,
А, чтоб быть на равных, взял и сам…нажрался…
…Ночь, мы с ней, творили…что-то, там, про осень,
Про любовь, про верность и, про чью-то проседь…
Снова пили водку…громко, хором, пели…
Плакались друг дружке…и себя жалели…
Я, забив на рифму – вслух орал про ветер…-
(Несмотря, что в стену ляпали соседи…) –
Муза умилялась…хлопала в ладоши…
Пьяно хохотала…- Дать бы ей по роже…
Но, опять, сдержался…, дал по пиву с воблой…
Ну, а муза – баба… ей, что в лоб, что по лбу…
Вон, уснула, стерва, на моем диване…
В смятом и задратом к шее сарафане…
Спит… и ей до фени, муки вдохновенья…
И, ведь, что обидно – встанет без похмелья…
Будет снова нудно голосить про осень,
Про луну, про вечность… и влюбленных лосей…
…Знать бы мне чуть раньше все о Музе этой, -
Стал бы кем угодно…только не поэтом.
Жил бы беззаботно с тихой продавщицей…
..- О, проснулась…сволочь! -… Муза не вопите!..