Я помню тёплый летний день,
в который я гуляла
С своей собакой молодой
на пляже, у реки.
(Начальство надо знать в лицо,
а я того не знала,
К тому ж привыкла, что они
всё больше старики.
И генерал, и депутат,
и заместитель мэра –
На пляже все они равны:
не Дума здесь – река!)
Один мужчина потрепал
её по скулам серым,
На дом в деревне указал
и попросил щенка.
Но я ответила: «Вязать
её довольно рано,
Пускай сначала подрастёт:
на все у Бога дни…».
Чиновник, как простой мужик –
без свиты, без охраны –
Мне дал мобильный телефон
и приказал: «Звони!».
Но продолжается война
на косогорах мирных,
И вся распродана земля,
где бегал босиком...
Когда вгрызается в неё
толпа воришек жирных,
То будет действовать всегда
один войны закон!
И вот у зверя моего
уже родились дети,
Уже вовсю сосали мать:
хотела я звонить...
Но фотографию с утра
узнала я в газете,
И я узнала: мой клиент
в деревне был убит!
И нет, чтоб думать обо мне,
Кому-то до того ли:
Им только б доллары считать,
запутавшись в нулях!
И тут политика встаёт
помимо всякой воли,
Поскольку тысяч тридцати
лишилась я в рублях.
И лист осенний полетел,
и лёд образовался,
И время двигалось к зиме,
почти под Новый год.
Но тот единственный кобель
никак не продавался,
И мне казалось иногда,
что он кого-то ждёт!
И выпал жребий для него
уехать в край далёкий,
Где солнце светит круглый год
и горы до небес.
И я смотрела на коттедж,
на берег тот высокий,
И с грустью думала о том,
что мог бы жить он здесь.
Мне часто снится тот же сон,
что я стою на пляже
Промозглой осенью сырой:
повсюду – ни души!
Меня приветствует ольха
в защитном камуфляже,
И возле речки ветер злой
колышет камыши,
Бегут по небу облака,
вода покрыта рябью
И тонет Сальково, к воде
склонясь, как Белый дом...
Давай отбросим мы с тобой
свою привычку рабью,
И пусть события идут
обычным чередом!
В какое время мы умрём,
нельзя нам знать заране,
И не загадывай вперёд,
по слову стариков...
Но вот опять с утра звонит
мой телефон в кармане,
И вновь в Подольске через год
я продаю щенков!
Но первым утренним дождём
умылся город юный,
И ярких луковиц пестрят
на площади шары:
Ах, не об этом ли поют
троллейбусные струны,
И мчат машины через мост
на берегах Пахры!