Знаешь, отчего-то мне не спится
Жесткою становится кровать.
В снах моих мне суждено разбиться.
Надо ли об этом горевать?
Я скачу верхом в лесу, а ветки
Ранят щеки, целятся в глаза
Для меня они как прутья в клетке
И внутри нее я, а не за
Ней. И лошадь, окриков не слыша,
Прочь несет, как будто гонит рать.
Ездоком я, в общем-то, не вышел
Что же остается?
Помирать?
Собираюсь и рывком последним
Просыпаюсь мокрый, но живой.
Слышу звон – звонарь зовет к обедне,
Где-то лает пес сторожевой.
Сознаю, я вырвался сегодня,
Я прорвался, прутья одолев.
Я отнял, а может быть и отнял
Новый день, захлопнув смерти зев.
Но однажды верный конь не сдюжит
И меня не вынесет в постель
В белый снег я упаду, закружит
Надо мною белая метель.
И она в моем последнем вальсе,
Постилая для меня кровать,
Пропоет: «Всю жизнь куда-то рвался.
Надо ли об этом горевать?».