Игорь Багрянцев, сын
- Мама! А где Америка? - спросил мой маленький сын.
- А вон там, за речкой! - ответила сестра.
За речкой клубились дымки из открытых форточек, за речкой стояли комфортабельные дома. Улица Заречная уходила вверх. В гололед машины плавно сползали на нижнюю площадь, где и оставались стоять до лучших времен.
На самом высоком месте гарнизона стоит школа. За ней - дом, где жили Багрянцевы, у них третий этаж. Владимир Тихонович был начальником штаба 7 дивизии. На втором жил командир дивизии Михаил Кузнецов.
Возле этого "кузнецовского" подъезда сопка круто обрывалась вниз. Склоны поросли высоченными зарослями Иван-чая и крошечными, вровень с кустами, березками. Это живописное место любили дети. Зимой здесь самая замечательная горка. А летом тут и там среди камней мелькают детские головки. На площадках, устроенных природой, дети играют в "дом", в "гости", в "подводную лодку".
Именно здесь подружился мой сын Сережа с Игорем Багрянцевым. Мы жили под сопкой - наш дом от дома Багрянцевых стоял на расстоянии 50 метров в длину и на таком же - в высоту. И целый день ватага мальчишек носилась туда-сюда: в Видяеве редко закрывают двери.
- Игорь, знаешь, какой справедливый! Игорь сказал...Игорь придумал..,- взахлеб рассказывал мой сын.
Игорь действительно отличался от своих сверстников. В нем не было застенчивости, свойственной подросткам. Кто-то назовет мальчишку дерзким, а мне нравилось, что со взрослыми он общался на равных. Но при этом он мог проявить редкую воспитанность и такт. За этим открытым веселым взглядом угадывался характер.
К тому времени я уже знала Багрянцева, как строгого начальника штаба нашей дивизии, но мне и в голову не приходило, что Игорь - его сын. Мне казалось, что сын капитана 1 ранга должен быть более рафинированным. Игорь-же, скорее, походил на уличного мальчишку - мог и подраться.
Багрянцев обожал своего младшего сына. Они были очень похожи - то же обостренное чувство справедливости, та же бесшабашная смелость. Игорек был смыслом жизни для Владимира Тихоновича. Они даже ходили обнявшись. Когда мой сын шел рядом - Багрянцев брал обоих мальчишек за руки.
Он редко бывал дома - либо в море, либо в командировке. Мальчишки уже дружили, но самого главу семьи сын никогда не встречал.
- Завтра папа приедет! - радостно сообщал Игорь, и мы в такие дни запрещали детям приходить к ним, понимая, как редки встречи Багрянцева с семьей.
Познакомился Сережа с дядей Володей неожиданно. Он шел по нашей нескончаемой лестнице вверх.
- Ты - Сережа? - спросил его спускавшийся военный. - Что же в гости не заходишь? Приходи завтра в обед.
Оказалось, Багрянцев пригласил не в обед, а на обед. Праздничный, с накрытым в гостиной столом, с ножами и десертными тарелками.
Помню такой случай. У Багрянцевых часто ломался замок, сосед - каплей Сергей Григорьев помогал его чинить, рассказывал, что у них дверь иногда была нараспашку.
Однажды Катя прибежала сама не своя:
- Игорь у вас?
-Нет! А что случилось?
- Его нигде нет, мы ему сказали сидеть дома, ключ не взяли.
Мы побежали искать Игоря в разные стороны. Когда я вернулась - Владимир Тихонович быстро ходил возле подъезда. Подбежала Катя:
- Его нигде нет! Ну сделай же что-нибудь...
По-прежнему спокойно Багрянцев вошел в подъезд. На площадке разбежался и выбил квартирную дверь плечом. Дверь сорвало с петель - в прихожей испуганный Игорь. Оказалось, что он ждал родителей и заснул в коридоре, а звонков не слышал.
- Опять сломали! - вздохнул Григорьев и пошел спать.
Надо было видеть, как засветились глаза Владимира Тихоновича, когда он увидел сына.
Игорь рассказывал, что с папой можно делать все на свете.
- Во-первых, он все понимает, - рассказывал мальчик. - А во-вторых, все разрешает.
Екатерину Дмитриевну уместнее назвать строгой мамой. Однажды мы ездили на пикник с приехавшими шефами. Среди прочих мероприятий - выход в открытое море на буксире. За штурвалом стоял Владимир Шевчук, отец позднее погибшего Алеши Шевчука. На борту - весело и грустно. Вода тихая и яркая. Корабль плывет вдоль мрачных скал, усеянных птицами. На палубе поет контр-адмирал Михаил Кузнецов. Вообще-то он хорошо поет, но тут его никто не поддержал, и была в этом какая-то неловкость. Мы с Катей встали рядом и стали подпевать. Но даже в это время Екатерина Дмитриевна не переставала следить за Игорем, поминутно делая ему замечания:
- Игорь, отойди от борта! Игорь, не наклоняйся низко!
Игорь подчинялся неохотно.
- Ну что, жертва воспитания, - спросила я у него, - ни шагу без инструкций?
Он заулыбался.
В самом начале лета к Багрянцевым приехали гости. Рано утром прибегает младший их сын:
- Тетя Аля, можно ваш Сережа поедет с нами на катере?
- Да ты что, Игорек? Будет он там мешать! У вас же гости!
- А папа сказал, чтобы я Сережу позвал.
- А, ну если папа...
- Сережка, одевай скорее теплую куртку, сапоги, - скороговоркой говорил Игорь, помогая одеваться. - На море холодно, ветер такой. Есть ничего не бери, мы уже все взяли.
Они ехали в Ара-Губу, место дислокации нашей дивизии, это семь километров горного серпантина.
- Дядя Володя посадил нас всех в машину, - рассказывает мой сын. - А самому места не хватило, мы с Игорем сидели у взрослых на коленях...
- И сел в другую машину, - подсказываю я.
- Нет, пошел пешком, - уточняет сын.
- Как? Там же далеко!
- Да он потом на попутке доехал, - беспечно машет рукой Сережа.
Впечатления о той поездке поистине оказались незабываемыми для моего сына - как они выходили в открытое море, как ловили рыбу, как готовили ее на костре, как лодка чуть не перевернулась, когда дядя Володя навалился на борт.
Багрянцевы все верующие, но, я бы сказала, умеренно верующие. Уже после гибели "Курска" в прессе появлялись "сенсации," что младший сын готовится в семинарию. Конечно, это было неправдой. Дима, старший сын, тогда учился в военном училище, Игорь тоже собирался стать военным. В семье трепетно относились к общему образованию - когда Дима сдавал выпускные экзамены в школе, вся семья ходила на цыпочках, чтобы не мешать.
Игорь хорошо учился, ходил на баскетбольную секцию. Сейчас он учится в военном училище, переписывается с сыном по электронке.
Но, разумеется, какая-то часть жизни мальчишек была связана с церковью. Они помогали ее обустраивать, выступали на концертах, участвовали в конкурсах. Все это не мешало им быть просто мальчишками - озорными, веселыми, беспечными.
Накануне последнего выхода в море Владимир Тихонович звонил семье в Севастополь, куда они уехали отдыхать.
- После этого звонка, там, в Севастополе, - рассказывала Катя, - Игорь заплакал: тяжело, навзрыд.
Я потом звонила Багрянцевым в Санкт-Петербург - Екатерины Дмитриевны дома не было.
- Как Сережа? - спросил Игорь, потом помолчал и вздохнул. - Таких друзей, как в Видяево, у меня уже не будет. Здорово все было...
Беззаботные улыбки, детские головки, мелькающие среди зарослей Иван-чая... Летнее незаходящее солнце... Багрянцев, который пытается подтянуться на нашем турнике... Игорь смотрит на него и хохочет...
Мы были счастливы тогда.