Эдвин Арлингтон Робинсон
(1869 – 1935)
БАЛЛАДА О БЕЛОМ КОРАБЛЕ
Играла вода, весела и пригожа,
И Белый Корабль под сенью крыл,
Смеясь над жизнью, не зная дрожи,
Беспечной птицей над морем взмыл.
Сияла луна, океан бурлил,
Пена серебряным блеском расшита,
Над бездной, где спит молчаливый ил
И кости смелых волною омыты.
Это сын короля, и дочь, и вельможи:
Кто из трёхсот хоть на миг приуныл? –
А убийца холодный на донном ложе,
Жертв ожидая, в засаде застыл;
Не ведали плывшие тёмных сил,
Плясала и пела весёлая свита,
Но взор враждебный за ними следил,
Где кости смелых волною омыты.
И пьяный угар той ночью, похоже,
Белую птицу вёл и кружил,
Когда, внезапной хваткой корёжа,
Безжалостный риф её сокрушил.
Мгновенье – лица белее белил,
Молчанье и вопль, и нет им защиты,
Ушли на дно, где не сыщешь могил
И кости смелых волною омыты.
Посылка
Не правда ли, принц, – ты очи смежил
И с шумом прибоя навеки вы квиты?
Или жив звон стали и страсти пыл,
Где кости смелых волною омыты?
---------------
В отличие от традиционных французских баллад здесь размер гуляет совершенно по-английски. Кроме того, традиционная французская баллада бессюжетна, а здесь имеется сюжет, исторический и отчасти легендарный.
Речь идет о крушении 25 ноября 1120 года Белого корабля, переплывавшего Ламанш. Вместе с кораблём утонуло 300 человек (согласно преданию, спасся только один), среди них было много представителей знати, в том числе и наследник престола -- Вильгельм Аделин. Следствием крушения была длительная борьба за престол.
Так как русскоязычному читателю не столь уж знакомы с эти обстоятельства, я сочла за благо поставить название корабля в заголовок -- как указание, что речь не об абстрактном кораблекрушении.
К сожалению, красивейшую звукопись рефрена оригинала воспроизвести не удалось, постаралась построить рефрен хоть на каких-то созвучиях.
Edwin Arlington Robinson
(1869 – 1935)
BALLADE OF A SHIP
Down by the flash of the restless water
The dim White Ship like a white bird lay;
Laughing at life and the world they sought her,
And out she swung to the silvering bay.
Then off they flew on their roystering way,
And the keen moon fired the light foam flying
Up from the flood where the faint stars play,
And the bones of the brave in the wave are lying.
'T was a king's fair son with a king's fair daughter,
And full three hundred beside, they say, —
Revelling on for the lone, cold slaughter
So soon to seize them and hide them for aye;
But they danced and they drank and their souls grew gay,
Nor ever they knew of a ghoul's eye spying
Their splendor a flickering phantom to stray
Where the bones of the brave in the wave are lying.
Through the mist of a drunken dream they brought her
(This wild white bird) for the sea-fiend's prey:
The pitiless reef in his hard clutch caught her,
And hurled her down where the dead men stay.
A torturing silence of wan dismay —
Shrieks and curses of mad souls dying —
Then down they sank to slumber and sway
Where the bones of the brave in the wave are lying.
ENVOY
Prince, do you sleep to the sound alway
Of the mournful surge and the sea-birds' crying? —
Or does love still shudder and steel still slay,
Where the bones of the brave in the wave are lying?