Она вставала утром рано день за днем, за годом год.
Она на затрак полстакана: кофе- сливки, бутерброд.
Она строга и деловита, ее дела наперечет.
Она закрыта-перекрыта, как супермаркет на учет.
Она уверена, что завтра все повторится как всегда,
Она не думает, что завтрак стоит менять хоть иногда.
Она строга и деловита,
Она налево ни ногой.
Она умыта.
Она закрыта.
Ее разбитое корыто сияет небесной чистотой.
А он налево, как скотина, небрит, скотина, неумыт.
А он - известная картина - и на ногах-то не стоит.
Он по субботам-воскресеньям суровой долею добит.
Он не достоин уваженья, - вам кто угодно подтвердит.
Он не уверен на сегодня, что хоть до завтра доживет.
Он ненавидит слово модно и слово севооборот.
Он неумыт, небрит, нечесан,
Он не герой, скорей изгой.
Он непричесан.
Он неотесан.
Учует он корыто носом - и тут же на его ногой!
Они не пара, это ясно, они не пара, ясен пень.
Они опара без закваски, иль без дрожжей, что та же хрень.
Они все знают-понимают, они привыкли ко всему.
Они давно уж не летают, им те полеты ни к чему.
Им бы не ждать, не знать, не ведать, - о ты, совместная беда!
Им напоследок пообедать - да разбежаться кто куда!
Им все давно про все сказали.
На них надеется родня.
Им рассказали.
Им указали.
Но им те мелкие детали не интересны ни хрена!
Ведь им известно, что однажды, когда закончится завод,
Когда, ну, хоть умри от жажды, - воды никто не поднесет!
Когда закончится дыханье, и все вот так, и все пустяк, -
Необходимость в покаянье не ощущается никак.
А им-то что? Что ей? Ему? Какого им еще рожна?
Она к нему, всегда к нему, - он знает точно: есть она...
Вы не ищите в этом смысла
И у истории конца, -
Ведь он, не ты с ней.
На этой мысли
Нам остается лишь закончить рассказ от третьего лица.