У меня на стройке был бригадир,
Ну такой занудливый, из придир,
Выяснял обычно, когда был пьян,
Кто в бригаде турок, а кто армян.
Как-то он подвыпил и говорит:
– Что-то мне не катит твой внешний вид,
Говорил, что наших, донских кровей,
Посмотри на нос свой, ведь ты – еврей.
То-то я давно уже замечал,
Что ты мне стакана не доливал,
И в твоей еврейской фамилии
Пишут окончание через «и».
И дружок твой, Гетман, чинил обман,
Говорил, хохол, мол, а сам – на «ман».
Этого мы вам не могём простить,
Будете за пивом у нас ходить.
– Где же справедливость, да как же так?
По национальности я ж казак!
И с такой фамилией не один,
Взять хотя бы – Пушкин, иль Насретдин.
А свояк твой вёшенский – Лихоман
Кем он будет? Русский, иль басурман?
– Ты тут только Пушкина не тули,
Тоже отыскался мне пуп земли –
Притворялся негром, а хошь-не-хошь,
Но на Березовского он похож.
Насретдин – вот мурый был человек,
Только мало верится, что узбек.
А про свояка лучше промолчать,
Он, когда напьётся, не удержать,
Может и еврей, но лихой казак,
Сразу лупит в лоб, если что не так.
Я к столь грубой наглости не привык,
Хоть не из трусливых, а всё же сник.
И в своей фамилии с той поры
Ставлю в окончание букву «ы».
Ну а бригадир мой который год
Из обетованной приветы шлёт,
Он теперь еврей и интеллигент,
Толь официант, толи ихний мент.