Я, убейте, не знаю, что делаю здесь,
и влачу за собою вериги:
это страсти, гордыня (скорей даже спесь)
и добавим к тому еще падкость на лесть,
а спасенье одно только – книги.
Я, убейте, не знаю кому задолжал
и, тем более, кто мне что должен;
кто за пазухой камень таит, кто кинжал
мне плевать, потому что смертельно устал
быть всю жизнь ятаганом без ножен.
Я, убейте, не знаю кто я, кто – народ,
и не знаю, что значит - отчизна,
если здесь, словно дичь, и в упор бьют и влет,
ну а если тебе хоть чуть-чуть повезет,
то потом по тебе справят тризну.
Я, убейте, не знаю что будет потом
и что было я тоже в сомненьи;
да и то, что сейчас понимаю с трудом
и кипящий мой мозг покрывается льдом,
и молитва плывет об успеньи.
Но, убейте, не знаю я, где моя явь
и где сон, и где пьяные бредни.
Все слилось воедино и душу проняв,
по дороге бреду, гласу Божьему вняв,
и пою, как дурак на обедне.