В книге "Пятый воздух. Версия убийства Марины Цветаевой" все факты и действующие лица подлинные.
События происходят летом 1985 года в городах Татарской АССР. В то время по поручению семьи Цветаевых
мне выпало заниматься поиском места захоронения Марины Ивановны Цветаевой. Об этих событиях читатели
и узнают из книги. Всем заранее спасибо за внимание к судьбе эпохального Поэта Марины Цветаевой.
.
Начало здесь:
Глава 1 - http://www.stihi.ru/2010/05/30/4862
Глава 2 - http://www.stihi.ru/2010/05/31/3229
Глава 3 - http://www.stihi.ru/2010/06/04/8135
Глава 4 - http://www.stihi.ru/2010/06/09/570
ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ?
ТИШИНА ВОИСТИНУ ГРОБОВАЯ!
Перебираю документы, полученные в Казанском государственном архиве. В письме Марины Цветаевой с просьбой о трудоустройстве на имя товарища Имамординова не указан год. Указана только дата – 16 августа. Ответа не последовало, бог с ним. Но почему при регистрации документа не указан год? Поставим вопрос точнее - почему и кем год уничтожен? Автор книги «Быт и бытие Марины Цветаевой» Виктория Швейцер, проживающая сегодня в США, так вспоминает об этом письме: «Письмо Цветаевой хранится в архиве Союза писателей Татарстана. Поперёк него – резолюция: «К делу». К какому делу?
На копии, которую получила я, резолюция «К делу» уже отсутствует... Напрашивается вывод - "ДЕЛО" завёл Союз писателей?
Но не сам же?
Интересные совпадения. Число «16» – роковое число в нашей истории. Марина писала письмо 16-го числа. Я получаю копию письма 16-го числа. В тот день, когда Марина писала письмо, был расстрелян её муж Сергей Эфрон, а именно – 16 августа 1941 года. В книге «Быт и бытие Марины Цветаевой» Виктория Швейцер упоминает о том, что Сергей Эфрон, муж Марины, был расстрелян в октябре 1941 года. По данным "Википедии" ( Свободная Энциклопедия в интернете) приговор был приведён в исполнение 16 августа 1941-го. Почему у многих авторов разные даты? Случайная неточность? В неё даже с трудом не верится. Один сценарий на все века… Классика, однако!
В 1922 году Марина сказала о своей смерти, видя её! зная! чувствуя! Вот её безответная любовь к Родине, к Москве. Дальше – плата. Не чем-нибудь - жизнью.
***
В сиром воздухе загробном –
Перелётный рейс…
Сирой проволоки вздроги,
Повороты рельс…
Точно жизнь мою угнали
По стальной версте –
В сиром мороке две дали…
(Поклонись Москве!)
Точно жизнь мою убили.
Из последних жил
В сиром мороке в две жилы
Истекает жизнь.
28 октября 1922
Вернёмся к жизненной прозе. На бланке акта о смерти М.И.Цветаевой, выданного 1-го сентября 1941 года, адрес проживания указан по улице Ворошилова, дом 10. Кто-то пишет о том, что по этому адресу Марина не проживала вообще. Кто-то пишет, что проживала там три дня. Толком не ясно. Жила же Марина Цветаева по улице Жданова, дом 20. Почему два адреса? Снова совпадение? Или ошибка? Возможно, так было изначально задумано? Если да, то для чего? Из этого же документа следует, что Георгий Эфрон, сын Марины, обязан был расписаться при получении документа. Почему нет подписи Георгия? Почему не указаны фамилии должностных лиц - заведующей отделом (бюро) загса и делопроизводителя? Служебная оплошность или умышленная осторожность? Где медицинское заключение о смерти? Опять неувязка? Вскрытия не было? Георгий, в своём дневнике пишет:
«В тот же день был в больнице, взял свидетельство о смерти, разрешение на похороны (в загсе). М.И. была в полном здравии к моменту самоубийства».
ЗАПОМНИМ – М.Ц. БЫЛА В ПОЛНОМ ЗДРАВИИ. Но почему Георгия не было на кладбище? Друг его, Вадим Сикорский, был. Какой вывод можно сделать? Сын сам не захотел придти? Но не будем спешить. Никто не видел и трёх прощальных записок, хотя разговоров о них много. Где экспертиза почерка? Тишина воистину гробовая! Читаем дальше дневник Георгия:
« …Я пошёл в милицию(к вечеру) и с большим трудом забрал письма... Милиция не хотела мне отдавать письма, кроме тех, копий. «Причина самоубийства должна остаться у нас». Но я всё-таки настоял на своём». А дальше, в дневнике: « Мать последние дни часто говорила о самоубийстве, прося её «освободить». И кончила с собой. Оставила три письма: мне, Асееву и эвакуированным».
Не случайно сын сделал эту запись. И про то, что М.И. была в ПОЛНОМ ЗДРАВИИ не намекнул, а сказал внятно. Но тут же он вынужденно (!) упоминает о частых разговорах про самоубийство, хотя до этого в дневнике об этом ни слова. Запугали мальчишку? Не иначе. Могла ли Марина часто говорить о самоубийстве сыну, которого безумно любила? Она активно ищет работу до самого последнего дня! К слову, Анастасия Ивановна обвинила Георгия в самоубийстве сестры. Вопрос - почему? Ответ - отвести подозрения от убийц. По их же требованию?
Идём дальше. Вспомним важные детали из статьи Эльмиры Яковлевой «Последний приют Марины Цветаевой» в еженедельной городской газете «Вечерние Челны» от 24-го ноября 2004 года. Читаем внимательно. Оказывается, Цветаевой предлагали работу в НКВД в качестве переводчицы с немецкого языка. Это - факт.
Об этом в своём дневнике упоминает и Георгий. Марину пытались завербовать. Она – отказалась. Почему? Трусость, как многие предполагают? Нет. Марина не променяла совесть на сытый паёк, она осталась верна себе. И это - поступок.
Сведения о других предложениях, связанных с работой, упоминаются уже бегло. Привожу интересную выдержку из той же статьи о том, что удержало Марину от переезда в Чистополь:
"На 30 августа был назначен день отъезда. Но накануне вечером к Цветаевой пришли две знакомые женщины и предложили: «Не уезжайте, мы собираемся организовать среди эвакуированных курсы французского языка. А сейчас есть возможность поработать в совхозе…»
Как же, оказывается, всё «хорошо» складывалось! Кроме должности посудомойки в Литфонде были другие варианты? Марина верит предложению и в Чистополь не уезжает.
Но 30-го августа «произошло что-то решающее» ( из той же статьи Яковлевой). Что именно произошло – неизвестно. И последний день августа 1941-го становится последним днём в её жизни. Но то, что в этот день все ушли из дома, даже хозяин с маленьким внуком - совпадением уже не кажется. Кстати, Э.Яковлева в этой же статье упоминает о том, что «Сергея Эфрона расстреляли через три дня после смерти Марины Цветаевой…». Последовательная неточность? Или договориться со всеми не смогли?
Давайте вспомним, о чём пишет Анна Саакянц: «Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку… обнадёженная, 28-го она вернулась в Елабугу с намерением перебраться в Чистополь. А 31-го, в воскресенье, когда все ушли из дому, повесилась». Явная ложь. Товарищ Саакянц добросовестно забыла упомянуть об известном ей факте. В день трагедии дверь дома Бродельщиковых изнутри была закрыта. На ручку было намотано тряпьё - дескать, я тут одна... Вот почему вышли через окно! ( О, Господи... всем воздай!)
Я вынуждена кое о чём напомнить. Не переехала Марина в Чистополь, не успела...
И причина не в том, на что писательница Л.Чуковская прозрачно намекает в своём "Предсмертии". Видя Цветаеву впервые, она приводит Марину к своим знакомым Шнейдерам и удивляется радушному приёму: "Они — как и я — отлично знают, что Цветаева — зачумленная." Что это значит - "зачумленная"? Формирование общественного мнения в нужном ключе? Вполне оправданное беспокойство Марины Л.Чуковская назовёт странным поведением: "Скажите, пожалуйста, почему вы думаете, что жить еще стоит? Я раньше умела писать стихи, но теперь разучилась." Л.Чуковская решает: "... дело плохо. Так было с Блоком... незадолго до смерти". Опять же, путём сравнения программируется ситуация? Писательница делает запись о единственной встрече с Цветаевой в своём дневнике 4-го сентября, после гибели Марины. А спустя 40 лет (!) жалеет о том, что озаглавила свои воспоминания "Предсмертие", а не "После конца". Почему - понятно. Но разве Л. Чуковская не находилась под литературным прессом тех страшных лет? Однако, многие ей безоговорочно верили.
Сегодняшние выяснения, предположения, домыслы, догадки, рассуждения - решительно ничего не дают, но о многом говорят. Вот ещё две известные странности. Первая - Марина ушла из жизни, не сняв кухонный фартук. Так её и похоронили. Поэт так уйти не может. Финал – точка, поставленная Поэтом, тем более Женщиной. Даже если сама ушла… фартук она бы сняла. Что заставило забыть о фартуке? Что?
Вторая странность более, чем странность... горячая рыба в сковороде, только что приготовленная ею. Как вам голос самоубийцы за кадром? Давайте услышим: «Дорогие мои, я тут повесилась, а вы обедайте! Не обращайте внимания, приятного вам аппетита!» Эх, мужчины! Женщина-чекист об этом подумала бы и сковородочку с горячей рыбкой с собой бы утащила!
Вопросы, вопросы, вопросы… Почему приехавших милиционеров никто не знал? Профессор Вячеслав Головко в своих воспоминаниях «Всматриваясь в память» (1968год) пишет: «Бродельщиковы были единственными свидетелями гибели поэта, я теперь понимаю, они многое сохранили в тайне. «Не пишите об этом, нам ведь не разрешают много разговаривать, - просила Анастасия Ивановна, когда отступала от стандартного текста воспоминаний».
Почему? Безобидные детали? Владимиру Николаевичу Дунаеву запрещали цветы на Маринину могилу носить. Бродельщиковым и Чурбановой не разрешали много говорить. Рябину и семь тополей уничтожили, хотя было письменное распоряжение горисполкома, запрещающее производить земляные работы в радиусе 15 м. от указанного места. «Безобидные» детали! Как же их много… Почему Асеев искал встречи с Ариадной, дочерью Марины, и по телефону пытался объяснить ей, что никакой посмертной записки от Цветаевой он не получал, что всё было подстроено?
Не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что прах перенесли… Хорошо, если перенесли! У исполнителей не только ничего святого за душой, у них и души-то нет. Живые покойники! Исследователей ухода Цветаевой из жизни хватает. Нет смысла повторяться и перечислять книги, написанные об этом. Но одну ссылку на созвучный источник я сделаю. В статье «Неосуществлённое пророчество. Кто её убил? Было ли это убийством?» авторы, Наталья Савельева и Юлий Пустарнаков, уверенные в том, что Марина Цветаева не уходила из жизни сама, пишут:
«...Кирилл Хенкин служил под непосредственным руководством полковника госбезопасности Маклярского, круг интересов которого включал деятелей советской литературы и искусства в предвоенные и военные годы. Хенкин пишет, что Маклярский рассказал ему о том, что сразу после приезда Марины Цветаевой в Елабугу её вызвал к себе местный уполномоченный НКВД и предложил сотрудничать. И в Чистополь она хотела поехать за помощью и защитой Николая Асеева.
Предположение о насильственном характере смерти Марины Цветаевой высказывалось и в книге Галины Фоменко «Марина Ивановна, ведь это было не самоубийство?», и в книге Вячеслава Головко «Через Летейски воды...». Автор пишет: "Может быть, недалеко то время, когда с Марины Цветаевой официально будет снято клеймо самоубийцы? Может, удастся найти документы, подтверждающие факт убийства? А пока мы предлагаем подробно рассмотреть версию самоубийства и систематизировать факты, которые говорят о недобровольном уходе».
Вернусь к цветаевоведу с мировым именем, как себя любила называть Саакянц. К 100-летию М.И. Цветаевой она сделала фильм-ролик «Не похороните живой». Слова якобы из посмертной записки Марины, которую никто не видел. ( Анастасия вспоминает эти же слова из другой истории…) Почему Саакянц не устаёт повторять «… когда Марина Ивановна покончила с собой…», «… она добровольно ушла из жизни…»? Почему позволяет себе « …рассуждать с точки зрения высшей» о «двоякости» Цветаевой? О сыне Марины она тоже всё знает: « Он понял, что у матери не было выхода»… Что мог понять 16-летний подросток, убитый горем и оставшийся один? Давайте всмотримся ещё в одну трогательную "правду" Саакянц. Читаем:
"В 70-е гг. приобрела известность версия о том, что сразу по приезде Цветаевой в Елабугу ее «вызвал к себе уполномоченный НКВД и предложил «помогать». Рискну предположить, что эта «версия» восходит к словам Мура, которому впоследствии приходилось, вероятно, отвечать на вопросы о гибели матери, о том, что она пыталась устроиться на работу и т. д. Скверно другое: эта версия была «творчески» развита и даже вошла в моду, приобретя роль последнего толчка, низринувшего Марину Ивановну в смерть. На мой взгляд, гаданья по этому поводу бесплодны, ибо доказательств никаких нет и не может быть. Ни к чему, повторяю, копаться в недоказуемых «версиях» о роковой роли НКВД в гибели Марины Цветаевой. Подобные упражнения в детективном жанре, поиски «последней капли» оскорбительны для памяти поэта, захлебнувшегося в море причин, обстоятельств и поводов"
Ах, какой замечательный адвокат у НКВД! Вот Вы и расписались, товарищ Саакянц, в своей принадлежности к литературным штатским... Я давно пришла к любопытному выводу - НЕ-поэт, будучи критиком или исследователем творчества, привносит в разговор свой реализм, в корне отличный от реализма Поэта. НЕ-поэт сеет свою «правду», убивая Поэта ещё и ещё раз. НЕ-поэт не знаком с Духом. Жить намного труднее, чем не жить. Вспомните Цветаеву: «Нет умения жить без умения умирать!» А что на сей раз скажет сама Марина?
***
И если всё ж – плеча, крыла, колена
Сжав – на погост дала себя увезть, -
То лишь затем, чтобы смеясь над тленом,
Стихом восстать – иль розаном расцвесть!
28 ноября 1920
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ШТАТСКИЕ
УБИЙЦЫ И "СПАСАТЕЛИ" ТВОРЧЕСТВА
МАРИНОЕДЫ
Вопрос, имеющий отношение к рукописям Марины – загадка. Как их «хозяйкой» стала Анна Саакянц? Она одна имела доступ к закрытому до 2000 года Цветаевскому архиву. Но кто-то ведь поручил Саакянц это сделать? Не сама себе? Объяснений может быть много... Но ясно одно: Саакянц – за самоубийство. Она часто, настойчиво и повелительно это повторяет. Попутно вспомним, каким добросовестным исполнителем своей роли был Илья Эренбург, уговоривший Марину Цветаеву вернуться на родину. Он обещал ей огромные тиражи книг и массового читателя, убеждая в том, что её здесь ждут! Но не он же лично устраивал ловушку? Спустя время, Эренбург, оправдываясь, будет говорить Марине о «сокрытых государственных интересах, рядом с которыми наши личные судьбы не стоят ничего».
- Вы негодяй! - скажет ему Марина и хлопнет дверью.
Придётся и здесь сделать ссылку на воспоминания известного русского литератора, журналиста и переводчика Дмитрия Васильевича Сеземана, проживающего и в Париже, и в России. Дмитрий Васильевич более, чем понятно сформулировал: "В том, что русский поэт Марина Цветаева полезла в петлю, виновна не только советская власть вообще, но и персонально Илья Григорьевич Эренбург". Забавно, что некоторые профессиональные исследователи жизни и творчества Марины Цветаевой об этом не знают.
А окололитературный драматург Константин Тренёв, отказавший Марине Цветаевой в поддержке и лишивший её хлебной карточки? Это его личное решение? Бог им всем судья. Целый год мы с Андреем будем обивать пороги кабинетов литературных чиновников, встречаться с известными поэтами, будем просить их написать о событиях 1985-го, связанных с Мариной. Никто не согласился этого сделать. Никто. Всем было, что терять. Имена не называю. Многие уже в земле. И оставшимся – каждому свой путь заказан. «По делам вашим да будет вам.»
В 1986 году Саакянц поедет с Андреем Цветаевым-Трухачёвым в Елабугу. Она сделает всё возможное, чтобы в дальнейшем окончательно пресечь чьи-либо попытки искать могилу Марины. Работает Саакянц от имени и по поручению Анастасии Ивановны Цветаевой, которую предупредили:
- Не будем Вас печатать, если не прекратите поиски!
Знаю об этом точно, от Андрея. Кому не угодны поиски? Чем они опасны? О, они очень опасны. Ведь версия об убийстве может стать фактом! Потянется ниточка к расстрелу мужа, нужно будет объяснять разные даты его смерти в разных источниках. А вдруг эксгумация подтвердит то, что…? Этого литературные прокуроры не могут допустить. Срочно придумывается ещё одна версия ещё об одной могиле. О ней Анастасия Ивановна Цветаева напишет мне в письме. Забегая вперёд, приведу её главную мысль дословно, не редактируя текст:
«...В 80-х годах человек пришел в Музей нашего отца и без всякого стремленья к участию в сенсации, сообщил, что попав в то место, где в 41г.( случайно оказавшись на кладбище в Ел. стоял у свежей могилы), вторично туда приехав по своим делам, увидел в 1/2 или 1 метра от места могилы – памятник, совсем рядом. Мне Музей сообщил об этом и мы с Музеем решили ничего не трогать, на месте могилы – кусты».
Непоследовательно всё, мягко говоря... Зачем надо было, приняв совместное решение с Музеем в 1980-ом, отправлять меня на поиски в 1985-ом? Где логика? Её нет. Молчание и страх сознательно нагнетаются теми, кому всё хорошо известно до мельчайших подробностей. Андрей, во время своей поездки, зная ситуацию, продолжал встречаться с людьми по второму кругу. Он проводил опросы и собирал материал. Объективности ради он включает в показания версию и о третьей могиле. Им сделан чертёж кладбища, добыта информация в леспромхозе о деревьях – рябине и тополях, исследован их возраст по кольцам. Да, их не сажали. Выросли сами. Яркий памятник живой природы, её любви к своему творению по имени – Человек.
Явление само по себе интересное. Две сосны на месте, указанном Анастасией Ивановной Цветаевой на елабужском кладбище, высохли сразу после того, как был установлен мемориальный камень. Как это понимать? Да, можно объяснить так - повредили корни… А можно иначе, если читать язык природы: могила не здесь.
Приведу пример, не менее загадочный. В Тарусе росли два дерева, которые так и звали - Ася и Марина. После ухода из жизни Поэта, дерево Марины засохло. Корни никто не повредил. Мистика? Нет. Факт, который наука не может объяснить. Только и всего.
Хорошо известно желание Марины о том, где она хотела быть похороненной. Речь идёт о любимом городе Таруса, где сегодня на высоком берегу Оки установлен камень с каменоломни, на нём слова Марины: "Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева". Любопытный факт - почитатель творчества Цветаевой Семён Островский, выполняя завещание Поэта, лично установил камень в 1962 году. Но поступило распоряжение и родственники камень... убрали. "Во избежание" чего? Спустя время камень с надписью был вновь установлен. Вроде незначительная деталь, но как она характеризует отношение власти к Поэту! Конечно, можно возразить - первоначально не тот камень был установлен, не такого цвета или формы. Однако... комментарии, как говорится, излишни.
Вернёмся к литературным штатским – всё-таки «яркие личности»! В одном лице и убийцы, и «спасатели творчества». А.Саакянц в 1988-ом году издаёт двухтомник сочинений М.Ц. в московском издательстве "Художественная литература". Я не следователь и, боже упаси - никого не обвиняю и не сужу. Но традиция присутствует, неискоренимая российская традиция – сначала убить (словами, делами, угрозами, сплетнями), а потом цветы на могилку носить… Метко окрестил суть деятельности литераторов, живущих за счёт Цветаевой, выискивающих скандальные и пикантные подробности из жизни Марины, сам Андрей:
- Они не МариноВеды, они - МариноЕды! Если бы ты знала, сколько их развелось, - скажет он грустно.
Пусть недоказуемое убийство Поэта остаётся версией. Пусть. Но будь они неладны, эти вечные версии, пустившие корни и тянущиеся шлейфом за судьбами живых и мёртвых. Версии и традиции, позорящие страну. Да, Марине сейчас всё равно – и разборки, и могила, и сплетни, и почести - сейчас уже всё равно. А читателям? А живым поэтам России? А тем, кто за пределами нашей страны помнит о дикой судьбе Цветаевой - всё равно? Имя величайшего Поэта ХХ столетия принадлежит сегодня не только России. Имя Марины Цветаевой принадлежит Миру. Увы, наше вечное и постыдное прошлое, о котором некорректно говорить. Самое корректное – традиционная игра в молчанку, господа-товарищи... Сколько ещё прикажете молчать? Древние говорили: «Уважение к живым начинается с уважения к мёртвым». Умели они соединять звенья всех веков в одну цепь, умели видеть величайшие истины:
***
Если Настоящее любя,
Прошлому запустишь камень в душу -
Будущее горы на тебя,
Торжествуя, с грохотом обрушит.
Не в этом ли кроется причина бесчисленных трагедий, войн, смертей? Настало время осознать поступки свои и просить прощения у Прошлого. Для каждого это время настало. Повеселю читателя. В электронном журнале «Национальный сервер современной поэзии», на своей поэтической странице, я разместила свои стихи из книги «Без словаря», посвящённые Марине Цветаевой. Заметили? Да. Начались звонки. Мужчина, отказавшийся представиться («Вам это ни к чему»), регулярно напоминал о себе: "Не боитесь по улицам ходить? Советую оглядываться – машина сбить может, так бывает…» Травля продолжалась. Когда мне это порядком поднадоело, я догадалась на том же сервере в переписке с читателями заявить о том, что 10 экземпляров книги разосланы доверенным лицам в разные страны. Звонки прекратились. Радуюсь – служба "поумнела". Мыслима ли диктатура над Духом, над Творчеством? Возможно ли умертвить Мысль? Тело – да. Дух – нет. Законы Неба никто не отменял.
ПОЛИТИКА ЛЮБВИ К ЧЕЛОВЕКУ -
ВОТ ПОЛИТИКА ПОЭТА!
Андрей растерян. Он привёз мне личное письмо от Анастасии Ивановны, о котором я упоминала выше. Она умоляет всё прекратить, ссылаясь на свой 92-летний возраст и плохое самочувствие:
«Я больше не могу слышать и говорить об этом. Эта тема убивает меня. Сын мой этого не понимает, поймите Вы!»
Если я это сделаю, она мне всё… «нежно простит». Что простит? Андрей пытается расставить события по своим местам:
- Мы всё равно доведём дело до конца. Надо немного подождать… Ты должна всё правильно понять. Она - моя мать.
- Хорошо, - говорю. Конечно, я всё понимаю. Не волнуйся. Не мучай себя. Конец всем действиям. О чём речь? Точка.
Марину читаю каждый божий день – это единственное, что нам с ней осталось. Доверие друг к другу состоялось. Идёт общение через стихи, разговорные диалоги радуют. Как верно говорила ОНА о том, что материалом произведения искусства является не слово, не звук, не камень, не холст, а – ДУХ! Каким образом это происходит – скрыто. Результат – налицо. Кто сказал, что поэты – люди? Отдельная тема! Увы, однолинейное мышление абсолютного большинства приводит к застывшим формам жизни. Вот они – другие люди… Истинный Поэт – вне стандарта, через него работает вечное. Тот, кто переступил через страх смерти, посеяв в себе своё мироощущение, уходит от понятия «как все». Поэт лепит своё пространство, добывая знания из чувств своих. Психиатры, кстати, имеют дело с больной душой. А что они знают о здоровой? О силе того же Духа, например? Объективности ради скажу - наверное, психиатры тоже разные бывают?
Вернёмся к событиям. Спустя время Андрей привозит Асю ко мне, предупредив об этом в самый последний момент. Это её желание – объясниться. Не могу отказать, мы и раньше общались. Не представляю, правда, о чём теперь говорить? Жалкая, маленькая. Божий одуванчик с голубыми глазами. Деликатно извиняется за своё письмо. Предлагает помощь в издании моей книги стихов, хочет писать предисловие. Недоумевает, почему я отказываюсь. Обижается. Говорю прямо:
- Простите, Вы - не поэт. Простите меня, пожалуйста!
Обижается, уходит на кухню, плачет. Иду за ней, обнимаю худенькие плечи:
- Мы не враги, Анастасия Ивановна!
- Поймите правильно, Таня! Мой отец подарил Москве Музей. Когда я попыталась намекнуть о присвоении Музею имени нашего отца, – кто это услышал? А тут упрямый сын мой с могилой, эксгумацией тела сестры… Я поздно поняла - нельзя было начинать! Нам никто не пойдёт навстречу. Никто и никогда.
Молчу. Что сказать? Сергей Эфрон, Ариадна Эфрон, Анастасия Ивановна, Андрей – все они прошли через сталинские лагеря. И не смотря на то, что все впоследствии реабилитированы ( Сергей Эфрон после смерти), на судьбах живых - прочная печать трагедии, её не вычеркнуть из памяти. Простите, Анастасия Ивановна! Я Вас понимаю. И Марину понимаю. И даже убийц понимаю. Всё и всех понимаю, кроме одного – как жить?
Андрей страдает молча. Я даю себе слово - ни о каком продолжении поиска могилы не может быть и речи. Сколько искорёженных судеб! Ради политики? «Сокрытых государственных интересов»? У Поэта одна политика - политика вне политики. Политика любви к человеку, и ничего больше. «Поэт – детская модель вселенной». Очень верно. Марина в своё время сказала прописную истину для поэтов о том, что им дано в руки то, что они не вправе ни выронить, ни передать в другие руки. Надо писать стихи. Заставить поэта обойтись без стихов? Сделать из поэта прозаика, а из прозаика – покойника?
***
«Доктора узнают нас в морге
По не в меру большим сердцам»
Это - показатель отношения Марины и к жизни, и к смерти. Недавно ушёл из жизни наш современник Поэт Валерий Прокошин. За три месяца до смерти, в 2008-ом году, в Тарусе, на "Цветаевском празднике" Поэту вручили Цветаевскую премию. Его стихи - Марине:
***
Нет, не вернулась из прошлых разлук
В дом, где хотела согреться.
Всё, что могли, вырывали из рук
И выжигали из сердца.
И загоняли на сталинский круг -
Лагерных вёрст. Из былого
Ей всё мерещился адовый круг
Вместо серпа золотого.
Медленно вянут вокруг тополя,
Окна в домах - чёрной масти.
Товарищ Цветаева,
Как вам петля -
В дар от советской власти?
Нет, не Елабуга кралась из тьмы
Провинциальной воровкой -
В двери открытые. Это же мы
Ждали всё время с верёвкой.
От приглашения в рай или ад
Кто же откажется - в гости:
Самоубийцы становятся в ряд
Возле погоста по ГОСТу.
Жизнь начинается снова с нуля
Там, где закончились страсти.
Товарищ Цветаева,
Как вам земля -
В дар от советской власти?
ФРАНЦУЗСКАЯ БЕЗДЕЛУШКА
ЕСЛИ БЫ ЛЮДИ ПОНИМАЛИ ЯЗЫК ВЕЩЕЙ!
Странная история произошла в Елабуге много лет спустя после гибели Марины... Плотник, который делал гроб, незадолго до своей смерти принёс в Елабужское туристическое бюро крошечную записную книжечку, французскую безделушку. Он почему-то взял её у покойницы из кармана фартука. Сувенир был размером со спичечный коробок, тёмно-бордового цвета с золотым тиснением лилии на обложке. На одной из страниц рукой Марины крошечным карандашиком, вставленным в книжечку, написано имя её мужа - Сергей Эфрон. По сути, каясь в содеянном, старый человек просил передать вещь родным, не умея объяснить свой поступок, но не желая больше страдать от угрызений совести. Мучила его эта безделушка... Работники бюро передали сувенир приезжему писателю, а тот привёз книжечку Андрею. Точно так же раньше привезли крюк, который Анастасия Ивановна взять отказалась. Куда он делся - неизвестно. Об очень любопытной истории с этой книжечкой я умалчиваю, есть на то причины. Но почему вспоминаю об этом вкратце? Надеюсь, она нашла своё место в музее. Держала я в руках книжечку эту... Если бы вещи умели говорить! Нет, не так – если бы люди понимали язык вещей!
Продолжение:http://www.stihi.ru/2010/06/13/7132