Какой поэт-такое время,
а вовсе не наоборот,-
себе, как проклятый, не веря,
с небес вершит круговорот.
Когда ни конный, и ни пеший,
ни со щитом, ни на щите,
лишь он душой латает бреши
и умирает в нищете.
Урррааа! Открыты амбразуры,
а дзоты некому закрыть,
шныряют в поле пули-дуры
во всю смекалистую прыть.
По всем законам отраженья
он пролил кровь в чудесный день
и верен жизни без движенья,
и полон веры за людей.
Куда ушла слепая ярость
непредсказуемой толпы?
В любви себе призналась старость
его излюбленной молвы.
И юность, вопреки морщинам,
скрутила пыл в бараний рог,
но улыбался по лощинам,
непокорённый миром, рок.
Проплакал век над похоронкой,
а время шло, а время шло,-
бочком-бочком, к судьбе сторонкой,
и как им было хорошо.