...И я вошел
в тот зал, где уже несколько столетий
картину демонстрируют одну
с названием гнетущим - Ожиданье.
И тотчас же неведомый художник
меня вписал в сюжет одним мазком.
Да, никаких сомнений - это я
на жестком эмпээсовском диване
между старушкой с тощим узелком
и гражданином делового вида
куда-то вдаль невидяще гляжу
сквозь женщину, сидящую напротив,
и сквозь меня смотрящую куда-то.
Он, несомненно, не лишен таланта,
художник. Как он точно передал
чудовищную неуютность этих
минут, часов (иль вечности самой, прикинувшейся этими часами)
Вон там - взгляните - слева, у окна
пристроился парнишка белобрысый.
Кого-то мне напоминает он.
До боли мне знаком этот вихор,
торчащий из-под кепки несуразной,
и выцветшая эта рубашонка...
Ужели это снова я? Художник!
Что это? Что за странная игра?
Взгляд от картины оторвать не в силах,
я понимаю с ужасом: все лица
на этом полотне - мои.
...Вот с новым рюкзаком, остриженный под "нуль",
в толпе еще веселых новобранцев
я тоже весел. А невдалеке
стоит отец. Нет, он не плачет, просто
его впервые вижу я таким.
Наверно знает он уже, что мы
в последний раз глядим в глаза друг другу...
...А вот я сам кого-то провожаю.
Уже давно исчез вдали состав,
а я все отыскать пытаюсь взглядом
лицо... Наверно с дьяволом самим
художник этот в сговоре. Откуда
он знает все, что в жизни моей было?
А может быть и то, чему еще
лишь предстоит случиться... А быть может
Кусок холста судьбу предскажет мне?
Я пристальней на полотно гляжу,
но голосом, пронзительным, как бритва,
вдруг возвещает диктор: "Гражданин!
Ваш поезд на втором пути давно
Вас ждет!"
И - вечная - рассыпалась картина.
Но, как напоминание о ней,
Возник передо мной буфет вокзальный,
где с сыром вечным вечны бутерброды,
и бледный чай, прохладный, будто вечность,
и на липучке вечной мухи вечные...
1980