У фонарей нелепо пляшут тени.
Слепая ночь пропитана тоской.
Взмывает апогеем откровений:
Голубчик, не пора ли на покой?
На тенях отыграется заря,
Уйдут в небытиё и день, и вечер.
Хоть наш поход в грядущее не вечен,
Хотелось бы, чтоб только не зазря.
Сплетутся дни, как близнецы похожи.
В движеньи поступательном своём
Любовь найдёт кого нибудь моложе
И запоёт на ушко соловьём.
А я продолжу тихо умирать
Как звери в чаще, не издав ни звука,
И только сердце будет гулко тукать,
Прося ещё часок захристарадь.
Придёт, неотвратим и неотложен,
Последний миг, горчащий как миндаль.
И возвестит мурашками по коже
Гортанный птичий крик, зовущий вдаль.
А впереди незыблемый покой.
Дорога, холодна и неприветна.
Но я вернусь сырым порывом ветра,
Орешником кустистым над рекой.