Белые-белые, как медсестры,
ангелы улетают сквозь стены,
холод вползает утром под простынь
бескрыло и внутривенно.
Мальчик играет стеклянным шаром,
смотрит сквозь на горящую лампу,
видит на склоне Килиманджаро
вечные льды, вместо ампул.
Лысое солнце в цветной косынке
в глянец открытки с надписью «Киев»
ткнулось и шепчет: «Збирайся, синку,
на хіміотерапію».
Если голос однажды повиснет
звуком последним - белым на черном -
станет ли то, что зовется жизнью
вымыслом необреченных?