Мы горшки обжигали –
Боги били.
На черепки рассыпалась ночь-молдаванка,
Но и на самом краю гибели
Не пахла лавандой.
До сих пор помню
Как воздух горел,
И запах помню –
Как от газовой горелки,
Будто мы в громадном Освенциме
Сжигали звёздный гарем.
А на деле –
Хотели согреться.
До сих пор меня небо сожжённое мучает.
Даже не небо, а любовь скорей.
Это тогда спряталась тоска дремучая
В мешки под глазами фонарей.
Стоят они – полузвёздные рекруты,
В зябкой зевоте разевают пасть.
В груди тесно – яблоку упасть некуда.
До ужаса хочется спать.