Я смотрю бурю. В окно наблюдаю
За серым водою сочащимся месивом.
И чувство, что капли падая, взлетают,
Весь мир, отсырев, покрывается плесенью.
И там, за границей оконной рамы,
Кипит невидимый глазу бой.
Гром, оставляя на небе раны,
Клокочет протяжною медной трубой.
Сверху набухшие, дрожжевые
Застыли огромные силуэты.
Извернулись молнии – угри живые,
Пытаются свергнуть с престола лето.
Вселенная вжалась, будто от холода,
В границы озябшей, продрогшей улицы.
Грома раскаты – удары молота;
Люди все как один сутулятся.
Все мокрые: и взявшие зонт, и забывшие,
Зажатые грязной землей, небом грязным.
Всех хлещут бешено капли остывшие,
В ритме неуловимом, бессвязном.
Будто бы мелкой дробью впиваются
В голые спины с пляжей бегущие.
Лениво стекая с них, сливаются
В потоки по улицам серым ползущие…
Я, повинуясь неясной мысли,
Зовущей раздвинуть вселенную комнаты,
Вышла из дома теплого, чистого
В мир, наполненный темнотой и грохотом.
Едва к ледяной воде прикоснувшись,
Собой не владея, на спину откинулась…
Холодная муть надо мною сомкнулась,
Душу вырвав…
Из города ринулась.