Прочее не было усвоено и просто забыто в прошлом тоже не было.
Когда я немного устал я не остановился, прошёл ещё полмили и больше не видел её,
не поворачивался, дабы её свет не мог меня ослепить и вернуть назад.
Сбивая ладони и ноги в кровь, я убегал с вершины этой горы,
где жила она, по-моему, вечно,
и чтобы не смотреть назад делал мощный толчок перед каждым камнем,
чтобы посильнее на него налететь. У меня всегда были другие методы.
Судя по количеству упавших и расцветших солнц, я так шёл ни один год.
Но даже спустя это время у меня не обновляется одна мысль - мне кажется, что я до сих пор ползу, а не бегу, и только спускаюсь с пика горы, а не добрался до её низа.
Я сбежал, потому что однажды поймал поразительную уверенность в том,
что нельзя допустить даже малейшей доли вероятности получения счастья и зависимости.
По жизни нужно быть свободным.
Но мог ли я предположить, что всё повернётся именно этой стороной? Если заключённые сбегают из тюрем или просто выходят, отсидев срок - они получают удовлетворение от свободы!
А я в этом же случае стал калекой и выбранный мной путь очень искусно продолжает совершенствовать этот образ.