Над быльем - череда бывших лун;
старый кюй, старым ветром допетый,
не прервет бестревожный саун.
Степь забыла ушедших обеты.
Исчезая с поверхности снов
вросших идолов, время сначала
гул копыт потно-злых табунов,
в память вбитый, надежно стирало.
Кровь в засохшей морщинами тьме,
чад и визги раскосых набегов
забирало с собой в небытье,
не простив и вины не изведав.
Между явью и будущим вдох
встречным мороком сдавлен, натужный.
Солнца пыльный зародыш оглох:
он навечно веками контужен.
Только лунь, - бесконечности цзыр
полустертый, - мерещится былью,
да вскипают фантомы пыльцы
по-над цветом мохнатым ковыльным.