Лето 1991. Перестройка. Переезд.
Мы переезжаем из однокомнатной квартиры на третьем этаже одной пятиэтажки в двухкомнатную квартиру на третьем этаже другой пятиэтажки, из одного мира детства - в другой, новый, неизведанный, таинственный, манящий...Оба дома были выстроены и выделаны организацией, в которой работали мои родители, и, соответственно, для них выделены.
Я ещё зимой-весной этого года успел изучить всё строящееся для нас здание вдоль и поперёк, от подвалов до любимой крыши ("...маленькие дети на крышах домов всех улиц, районов, кварталов, городов..."), избегать все закоулки ещё пустого, пахнущего сыростью и стройматериалами бетонного сооружения, в скором будущем назначенного стать нашим законным местом обитания.
Ещё не вполне осознавая, что это для меня означает, я с тоской посещал нашу новую неустроенную, некрасивую, страшную в своей недоделанности квартиру во время косметических работ, производимых там родителями весенними вечерами. Так и неуговорив их перенести сюда наш проигрыватель винилов, я, скоро утомившись наблюдениями за производимыми ими работами, занимал себя сам собой: то бишь находил старый нефункционирующий будильник, разбирал его до последней детальки, а потом безуспешно пытался собрать его снова, пока при очередной неудачной попытке импульсивным движением не отбрасывал несуразный аппарат и не уходил, зная, что всё равно потом вернусь и доканаю его; или устраивал с принесёнными мной игрушечными машинками ралли по пересечённой рабочим материалом местности пола квартиры, пока они одна за одной не скрывались от меня за выходным дверным проёмом, а две самые быстрые из них, ведомые самими Аэртоном Сэнной и Найджелом Мэнсоном, не низвергались в межлестничное пространство подъезда; я как только мог быстро выбегал в подезд, устремляя свой взгляд в эту пропасть, надеяясь хоть на сущие мгновения запечатлеть великолепное падение величайших гонщиков всех времён и народов, но ничего не различал во мраке нижних этажей, а только слышал раскатистые звуки приземлившихся болидов и почти одновременный окрик матери из квартиры: "Егор! Что Ты там делаешь?". Что я делаю? Я бегу вниз, чтобы в сумраке первого этажа отыскать своих горе-каскадёров и, с радостью убедившись в их невредимости, пуститься со всей прыти вверх по лестнице, желая продолжить неоконченное соревнование; или, что чаще всего, убегал в соседний двор, где жил лучший друг моего детства Андрей. Мы с ним были знакомы очень давно, ещё наши матери лежали в одной палате роддома, а в детском саду мы сидели за соседними стульями и очень сильно надеялись попасть в один класс. Меня чрезвычайно радовало то обстоятельство, что теперь наши дома станут соседними, и мы сможем в любое время зайти друг другу в гости или просто встретиться во дворе.
Да, это было самое радостное для меня в данности нашего переезда: в том дворе друзей у меня не было, единственный друг, с которым мы там общались, переехал в другой город, с тех пор мы с ним не виделись. Ещё один друг, девочка по имени Лена, ходившая со мной и Андреем в один детсад и жившая в соседнем нашему прежнему дому доме, тоже должна была переехать... Как потом оказалось, в соседний нашему новому дому дом. В остальном же наш прежний двор меня особо ничем не вдохновлял. Одинокие скитания по двору, сопровождаемые непонятными мне грубыми высказываниями, оскорблениями, высмеиваниями и насильственными приёмами преобладавшего там более старшего поколения детей меня угнетали, так что я подчас замыкался в квартирной тесноте, отдавая всего себя чтению книжек и прослушиванию музыкальных творений. Я был очень чувствительным ребёнком, и любая ругань в мою сторону надолго оккупировала мою психику и травмировала меня. Я до сих пор помню некоторые необоснованные высказывания и обвинения в мою сторону из горланящих уст дворовых всклочных скандальных старух, после которых мне совершенно не хотелось и носа показывать на своём родном дворе, заменяя всё это походами в гости к лучшей маминой подруге, моей будущей крёстной, жившей в том же доме через два подъезда, и к её дочери Кате, на три года меня старше. Эта бойкая особа всегда находила, чем меня развлечь, наши игры длились часами: особенно нам нравилось играть в палатку, набрасывая на себя огромное и тонкое одеяло. Мы в потёмках перемещались под ним, получая несказанное удовольствие от неожиданных соприкосновений траекторий наших маршрутов. Помню, как эта егоза прищемила мне палец дверью ванной, и испуганная совершённым действом, а также моим диким криком, его сопроводившим, проворно и шустро спряталась под диван, небезобоснованно опасаясь возмездия от тут же прибежавшей на жуткий ор своей матери. Два месяца с забинтованным пальцем - я всё помню, Катерина.
Вскоре обнаружилось ещё одно радостное обстоятельство: моя крёстная переезжает в тот же самый дом, мало того в тот же самый второй подъезд, что и мы, только на пятый этаж - ах, как здорово!
Потом вдруг обнаружилось, что в новом дворе, в частности, соседнем, где жил Андрей, моему нахождению там совсем не рады, что мне дали в резкой и безаппеляционной форме понять в первые же дни моего появления там, так что в первые год-два я старался там и не появляться. Уже позже, после перехода во второй класс, мне там дали зелёный свет, и вот с тех уже пор именно тот двор и его окрестности стали территорией моих временных пропаж, но это уже дела более позднего времени, а пока что лето 1991, переезд...
Самого процесса переезда я, кажется, не помню. Точнее, у меня есть в голове какие-то картинки загрузки и разгрузки машины, а также нашего пути следования по маршруту старый двор-новый двор, но мне отчего-то представляется, что это всё ненастоящие воспоминания об этом, а нарисованные моим живым воображением картинки.
Со времени нашего переезда я перестал появляться в старом дворе, своим детским разумом я почему-то решил, что отныне это запрещенная для моего присутствия там зона. Он стал наводить на меня какой-то безотчётный страх. И в своих детских и даже более взрослых снах тот двор очень часто стал появляться как образ, ассоциирующийся у меня с каким-то заповедным, пугающим и совсем непривлекательным для меня миром. Это продолжалось очень долгое время. Старый двор находится всего в паре кварталов от нового, хотя для моего родного городка Мелеуза с населением 60 тысяч человек наименование "квартал" чуждо, сам я его начал использовать только после переезда в Уфу. Так вот, старый двор находился совсем недалеко от моего нового преживалища, но при этом, слава Богу, не в направлении основных маршрутов моего перемещения по городу, да и ничего не стоило его обойти даже, если приходилось проходить мимо. При этом всякий раз, проходя мимо, я испытывал какой-то особенный, всепробирающий трепет. Эти страхи прошли только ближе к окончанию школы, но даже сейчас моё появление в том дворе вызывает во мне сонм непонятно терзающих меня ощущений, как будто ко мне возвращаются все те нездоровые впечатления, засевшие в моём подсознании неискореняемым образом.
Январь 2010
http://www.stihi.ru/avtor/knightofcydonia