Какой я был хитрец и дипломат
Когда после войны мы жили в подмосковном Пушкино (это не город Пушкино, а село с тем же названием, расположенное в паре километров ближе к Москве, станция Мамонтовка по Ярославской железной дороге), я помню, как мы сажали картошку и кое-какие овощи, чтобы как-то прокормиться. Весной прошлогоднюю картофельную ботву сжигали. В это время летало много майских жуков, и мы – мальчишки их сбивали фуражками на лету. Однажды мать уезжала в Куйбышев к брату на несколько дней и перед отъездом наставляла меня: «Саша, ты не говори на улице, что я уехала. А то соседи все огурцы у нас на огороде порвут». И только она уехала, я, выйдя на двор, заявил всем: « Я вам не скажу, что мама уехала, а то вы все наши огурцы поедите».
Другой пример такого же рода. 1953 год. Мы живём в Воронеже. У нас в гостях сидит известный литературовед Бялик. В это время газеты сообщили о тяжёлой болезни Сталина. Я прихожу домой с гулянья, раскрасневшийся от беготни. Родители с гостем сидят за столом. Папа, обращаясь ко мне, говорит: «Ну, что в народе, Саша, о болезни Сталина говорят?». Я быстро выпаливаю то, что только что слышал на улице: «Да, вот если Сталин умрёт, евреев резать будут». А в это время в стране был антиеврейский шабаш. В разгаре было так называемое дело врачей. А Бялик – еврей. Он побледнел от ужаса и стал причитать: «Неужели, правда! Неужели, правда!».
Контакты с вождями
В 1947 или 1948 году папа взял меня на демонстрацию в Москве. Колонна студентов и преподавателей МГУ (папа тогда учился в аспирантуре МГУ, где тогда же училась дочь Сталина – Светлана, которую там папа много раз видел) проходила мимо мавзолея, где на трибуне стояли все тогдашние вожди. Папа посадил меня себе на плечи, и я, таким образом, возвышался над праздничной колонной, став весьма заметной фигурой. Как рассказывали мне родители, мне помахали руками Сталин, Молотов и Берия.
В 1949 г. страна торжественно праздновала 70-летие Сталина. Ему дарила вся страна огромное количество подарков. Был открыт музей подарков Сталину. Я, будучи подмосковным школьником, был в этом музее на экскурсии. Просто невозможно перечислить, сколько там было потрясающих вещей. Огромные ковры, огромные хрустальные и гончарные вазы. На всех предметах огромные портреты Сталина. Действующие модели железной дороги с поездами и с рельсами огромной длины. Масса картин, скульптур и других художественных произведений, посвящённых вождю. Подарки от областей, республик, организаций и персональные подарки. В это время на улицах Москвы были огромные очереди за самыми простыми продуктами питания.
В мавзолее Ленина я был на экскурсии со школой ещё до того, как туда сначала положили мёртвого Сталина, а потом его вынули оттуда и перезахоронили у Кремлёвской стены.
Когда Сталин умер, я учился в Воронеже в средней школе №28.
Так вот в этот день, когда я вошёл в школу, наш школьный швейцар рыдал навзрыд. Учительница истории Зоя Николаевна – еврейка тоже со слезами на глазах говорила нам школьникам: «Как много сделал Сталин для евреев». Всё это говорит о том, насколько люди были дезинформированы. Ведь как раз в это время большая группа врачей-евреев сидели безвинно в тюрьмах за мнимые преступления. Совсем недавно были репрессированы и убиты ряд деятелей культуры-евреев.
В Хрущёвские времена я жил в Воронеже. Однажды в нашем Воронежском драмтеатре было совещание работников сельского хозяйства Черноземья. На этом совещании был Хрущёв. Я жил в двух шагах от драмтеатра и возвращался из магазина, куда я ходил за хлебом. Смотрю перед театром огромная толпа народу. Я пробираюсь через толпу домой, и вдруг из театра выходит Хрущёв и тоже пробирается через толпу к своей машине. Народ его не пускает. Я оказываюсь рядом с Хрущёвым так, что мог дотронуться до него рукой. Как это контрастирует с тем, как проезжали и проезжают сейчас всякие вожди по нашим дорогам. Дорогу перекрывают на много километров, и обычные машины и городской транспорт должны долго, долго ждать, пока какой-нибудь членовоз проедет.
3 мая 2010 г.