Это было давно.
В девяностом. Двадцатого века.
На проталину ока
присела бездомная муха.
Штопал дождик окно.
Выползала слеза из-под века.
И карабкалась вверх по челу
вековечная мука.
Грохотали газеты
бумажным подобием крыльев.
Неубитые люди
в ладонях газет обмирали.
Танки падали в пропасть.
Подростки окопчики рыли.
Депутаты шаги по коврам
языком отмеряли.
Сигареты заводов
дымили и денно и нощно.
Лазареты калек
неумело, но мило ютили.
Солнце жарило мозг головной
на столбе позвоночном.
Одиночными залпами
очередь тешилась в тире.
У парадных подъездов
окурки сходились на митинг.
Котик в смокинге нефти
усами по гальке елозил.
Лапу к звёздам тянул
грандиозный гранит-паралитик.
И звезда тяготела к земле,
а поэзия - к прозе.
Это было давно.
Муха медленно выбилась в люди.
Между жёлтых страниц
человек досыхает облаткой.
Повторить не дано.
Продолжение, видимо, будет:
муха
слиток слезы
любознательно трогает
лапкой...
1990 г.