Я скоро увижу
мой сказочный Город,
откуда был изгнан
в пустынные горы,
в убогие избы,
не знавшие света.
Я в это не верю:
я знаю об этом.
Я вижу глаза,
за которые платят,
тряпичные латы
и пьянь на полатях,
палаты для шрамов,
дворцы для обмана,
и в это не верю.
И это не странно:
я знаю дома,
окружённые тайной,
забором и спором
о смысле скитаний.
Голодный изгнанник
голодных восстаний,
в пустых коридорах
я слышу дыханье
далёкого моря.
Я слышу укоры,
глухие рыданья,
удары и ссоры,
раздоры, суды
и слова приговора,
и грохот пожаров,
и эхо простора.
Я знаю дома,
за которыми – воля;
усталые ставни
в туманное поле
бараки и сроки
и строки до боли,
болотной воды
леденящие доли,
этапы и трапы
без хлеба и соли,
и трубы,
и грубые срубы,
доколе
и Сын на кресте,
и "Отэц" на престоле,
иконы да колья,
война да застолье,
столиц и станиц
обожжённые лица.
И всё это длится
читается, чтится.
Кто верит в меня,
тот за мной возвратится
и тихо коснётся,
как будто приснится
двух мальчиков тонких
земное виденье, -
в их лицах начертаны
Смерть и Рожденье,
их крылья колышет
игра светотени.
Что свет или тень!
Это дети Забвенья -
всевластной богини
послушные дети,
они улетят
к безмятежной планете
на новые двадцать
забвенных столетий,
где всё позабудется:
пламя и плети,
и смех на закате,
и смерть на рассвете,
дырявые клети –
руины "наследий",
и окна домов,
окружённые тайной,
заборы
и споры,
и смысл
скитаний.
___________________