1.
Тихо в коридоре гаснет свет,
Цефелия, в ладонях, превращает линии в круги,
Пытаясь разомкнуть их лезвием ножа,
Я - истекаю кровью у входной двери…
Под зеркалом, из трещины паркетных плит,
Достану ключ, чтоб в скважину замочную вонзить,
Под приближающийся, ненавистных взглядов, звук…
И выпрыгну в проем своей весны…
И полечу…
2.
И отпущу себя из этих стен. Из этой кожи вон.
Пусть разум одинокий полетит в огонь – где нет души,
коль под землей гнию, и за спиной вода.
3.
Я – в металлической коробке, сплю не вечным сном,
а в сумраке ищу Кадат.
Оставив проволоку надежды под столом,
сшил вены в сеть. Закинул в море…
На темной улице, не далеко от дома,
мне режут нервы - отраженья лиц
убийц, морды собак и руки проституток,
что тянутся сквозь лед, и сквозь асфальт.
4.
Пытаясь прятаться от воображения больного,
я, в обветшалом помещенье, скрываюсь…
Мне б только переждать грозу и дождь…
И с дрожью понимаю: (как мне казалось)
в безлюдном коридоре – двое: отбрасывают тень,
говорят со мной.
Тела их склеены между собой и вбиты в пол.
Хочу себя я убедить в другом,
но не найдя дверей - ложусь в картонную коробку…
5.
Мне только кажется, что на дворе – июль…
В снегу ботинки утопают.
Хочу прийти домой к тому кого не знаю…
Жить с тем - чье имя позабыл.
Мне холодно… Я погружаюсь в сон…
Мне только сниться:
бегу сквозь лес, за мною лента крови вьется,
и на исходе сил пытаюсь плыть…
По горло утопая в прикосновеньях.
В паспортном столе,
мне сочинили отпечатки пальцев,
и дали дату моего рожденья…
6.
И лишь открыв глаза -
я вижу над собою потолок…
И за спиною связанные руки мешают говорить.
Но на дворе январь: свет лампы разъедает кожу,
и только кажется, что отраженье на меня похожее -
смеется…
Над тем, кем был когда-то я.
7.
Прошла гроза. И минуло пятнадцать лет…
Но чтобы все забыть –
я вынужден сойти с ума, покуда слышу голоса -
кого здесь нет и быть не может вовсе…
8.
Сознание не смеет больше быть в бегах:
В квартире, стены где охвачены огнем,
Которые кричат мне в след, пытаясь бить цепями днем…
9.
Вдвоем…
Хотя уже не столь волнует с кем,
Мы вырезаем крылья из папье-маше,
И сквозь стекло – врываемся домой к другим…
С другой весной, с чужой, для многих, памятью в груди…