Склон горы в красных маках уснул,
бирюзовые снежные дали,—
отоснились,
и снится ему
эдельвейс
в серебристой вуали.
Сколько лет
в беспробудной тоске
за лавиной кипела лавина,
накрывая в смертельном броске
злую долю добра с половиной.
По-весеннему было тепло,
тропки гор безутешно раскисли,
лишь под склоном молилось село
от рассеянной скомканной мысли.
И просило лавины уснуть,
нет житья,
мир пожух от напасти,
и старалось умаслить весну
разжигать неуемные страсти.
Прах и пепел!
И жертвенник пуст,-
только ветер доволен добычей,
лихорадит, безжалостно, грусть,
скорби всех без имён и различий.
Склон горы в красных маках уснул,-
бирюзовые снежные дали,-
отоснились...
И снится ему-
эдельвейс в серебристой печа...Вуали.