Заброшенный укромный уголок,
Старинный парк на финише регресса.
Лианы-змеи цепкою завесой
Обвили грот, в нем блещет уголек, -
Искрится родника живое пламя,
Течет струей в обкатанный волнами
Овальный чан, над ним - висячий мост
Из камня дикого и так же прост,
С шершавыми холодными скамьями.
Но шрамы на земле - следы машин
Любителей воды из родника
И хлам очередного пикника,
Ожог кострищ на рубищах руин.
А ручеек, перебивая трель
Лесных пичуг, уже щебечет ниже,-
На просеке в прямоугольной нише
Темнеет пруд, вбирающий капель.
Он как картина в каменном багете,
Где тонет день, и облака на дне,
И вековая ива в глубине
Ветвей плакучих тихо топит плети.
На низких пьедесталах-валунах -
Следы ушедших эллинских богов.
Хранит их отражения луна,
Но сети ряски крепче всех оков.
Этюд испорчен грубыми мазками.
Забыв о красках, слушаю родник.
Когда-то здесь цветущий рай возник,
В пустой степи, взлееянный руками.
Но почему же песнь ручья грустна?
Где тополь рос, чернеет пень коряво.
Людское равнодушие - оправа
Жемчужине, достойной полотна.
Максимова Дача.
Севастополь 2010