Блажен склонившийся над Летой
и отрезвленный звоном струй.
Чаруй, забвение, чаруй
своей мелодией отпетой!
Однажды в Лету погружён
под зеленеющей оливой,
я выжил, смолоду счастливый,
затем, чтоб снова на рожон.
Душе неведомы законы
необратимости судьбы,
хотя позорные столбы
не по преданию знакомы.
Я царь меж небом и землёй,
меж благородством и коварством -
пока расплачиваюсь царством
за эхо вольности былой.
Я раб рассудка и сомнений,
стрелы зевесовой мишень,
едва корона и кошель
отяготят свободный гений.
Но как прозрит лета слепой
и незабвеньем озарится,
когда без страха воцарится
над многопамятной толпой!
Порывом вечности отпетой,
суровым нравам вопреки,
войдёт рука в тепло руки...
Блажен склонившийся над Летой.