Вроде все мы такие чувствительные,
И нередко роняем слезу,
Если в фильме кого–то обидели
Иль соринка застрянет в глазу.
Если больно собака укусит
Или руку случайно сведет.
Только сердце не примет, не впустит
Боль за тех, кто не в ногу идет.
Тех, кто видит и дальше и лучше,
Мы готовы предать и отдать,
Будем жить, и пусть совесть не мучает,
Будем есть, будем пить, будем спать.
Пусть Есенин распишется кровью,
Гумилева пусть пуля найдет.
Как итог: запоздалой любовью
Их полюбит наш «добрый» народ.
Пусть терзают Высоцкому душу,
Подождем, ведь не нам, а ему.
И, живя ко всему равнодушными,
Предадим его вечному сну.
Нет, не зря, не исчезло заклятье,
Коль не снял его жертвой Христос.
Подвергаем безвинных распятью,
Чтобы мертвых нести на погост.
А потом в лицемерном раскаяньи
На могилы возносим венки.
Так сознаемся ж, люди, – мы Каины,
Мы творца недостойны руки.
В этом мире, таком исковерканном,
От бессилья рождается злость.
И гляжу, как Есенин, я в зеркало,
И, как он, заношу свою трость.
1993