Скрипач был слепым, а она танцевала,
Как танцевали, наверное, ангелы, чувственно и вдохновенно.
Купалась, болела, тонула в скрипичном нектаре,
А он протягивал руку. Опаздывал. Но на мгновенье.
Кружись, беззаботная, ты же безумно красива,
Он это знает, хотя не посмеет сказать, он привык к темноте.
Кружись, босиком по золе, он услышит изгибы
Тонкого тела. Оно пахнет ветром с вершин и так хочет взлететь.
Отрежь свои косы, он сделает новый
Чуткий смычок, когда твое тело взлетит наконец, окрыленно…
Порой тебе кажется, сохнет терновый,
А не из клевера, как ты сплетала, венок на его волосах запыленных.
Скрипач был слепым, он писал с нее музыку,
Так, как писали, наверное, боги. До боли. До слез. До беспамятства…
И ветер носил по заснеженным улицам
Две тени, что обе там были слепы, перекручены, счастливы.
Он трогал рукою послушные струны,
Так, как касался ее обнаженного тела, которое пело, как скрипка,
Как будто читая рельефные руны,
Будто лепил ее снова, как бог, из податливой глины, отзывчивый, гибкий…
«Люблю тебя…»
Голос сорвался. Она оступилась,
Лопнули струны, как будто витражные стекла в заброшенном храме.
«Люблю», - и погасло на миг золотое светило,
Тьма обняла их обоих, на миг, где они безвозвратно остались.
Скрипач был слепым, а она улетала
Как улетают все ангелы, те, кто от счастья, наверно, навеки ослеп.
«Люблю» - и внезапно ему показалось,
Что он во сне начал видеть далекий, мерцающий свет.
14.07.10