Буранный вечер… нёсся вдоль оси
Воображаемого горизонта
Снег, что бывает только на Руси,
Или в районе города Торонто…
Подходит, впрочем, горный вариант:
Буран в горах — не тема для элегий.
Еще — Аляска: Лондона роман,
Почти любой — о холоде и снеге.
Но, что я всё — о снеге, о зиме,
Буранах, вьюгах — видимо, погода
Воздействует на память… и во мне
Заговорила южная природа.
На бреге Понта, где я жил и рос,
Обычный снег казался чудом свыше!
Средь кипарисов, лавров и мимоз,
На листьях пальм и черепичных крышах…
Он, к счастью, быстро таял, этот снег,
Но помню я на невысоком взгорье
Себя, мальца шести неполных лет,
Смотрящего, как снег идёт над морем.
Не летним, теплым, солнечным, своим,
С зелёно-синей ласковой водою, —
Свинцово-чёрным, вздувшимся, седым,
Гремящим в скалах залпами прибоя…
До сей поры я помню детский страх.
Снег умирал безмолвно и мгновенно.
Он оседал на вспененных валах,
И сам, казалось, превращался в пену…
Сколь лет прошло с тех пор — я не считал.
… Дул ветер с норда, близкий к урагану.
Нам объявили парусный аврал…
И снег летел над зимним океаном.
Он не тонул, он залеплял глаза,
Мешал дышать, летя по ветру косо…
На реях с громом рвались паруса,
Спускались с мачт курсанты и матросы.
Спасли, что можно, что нельзя, увы!
Обрывки с треском в ленты превращались…
Насквозь промёрзнув с ног до головы,
Мы по каютам ромом согревались…
А ветер выл и океан гремел,
В борта стучали пенные тараны,
И параллельно борту снег летел…
Я видел снег над зимним океаном!
… Буранный вечер… сам себе чужой,
Ты, вдруг, поймешь, что снег бывает горек...
Переболеешь детством и собой,
Поэзией, возможно, но не морем!
23 ноября 2002 года