Ну здравствуй, муха! Экими судьбами -
от древности ль, от злости ль зелена?
А может, просто нашими гробами
да тризнами до зелени пьяна?
Лети ко мне - я так истосковался
по ласке лапок, по мерцанью крыл
за три весны до нового аванса,
что створки бывших глаз тебе открыл.
Лети в глаза: там нечем поживиться,
но для того, кто знает в жизни прок,
не утаит гнилая роговица
потухших строк таинственный исток.
Присядь над бездной, ужаснись провалам,
тяжёлый смрад отчаянно вдохни -
одушеви своим крыльцом бывалым
моих высот погасшие огни.
Лети к живым, разносчица заразы,
назойливая спутница нерях,
шныряй в мозгах, ныряй в ночные вазы,
оставь в покое опустевший прах.
Да, здравствуй, муха! Бронзовая птица
иных забот, и цен, и величин.
Дай срок - и мне придётся обратиться
в личинку, чтоб отвлечься от личин.
А в этом всё от упоенья фразы
до тихой песни крылышек твоих.
Поэт не меньше разнесёт заразы,
чем лапки вездесущих щеголих.
Уж лучше так, бездумно и проворно,
без гнёта слов, без горечи обид,
без зависти и без уколов тёрна...
Что? Мухобойки? Я ли ими бит?
Ну здравствуй, муха! Мы с тобою ровня:
соратники, соавторы, родня.
Тебе сегодня выпустят нутро вне,
а там, глядишь, возьмутся за меня...