Антону Кобылкину
А был в куражах. Ставил три против ста
И счастье бодяжил в немытом стакане,
Но даром снимают не только с креста, -
Сшибают с ума. В грудь. Прицельно. Плевками.
Запихивал лист под больное перо -
Девчонкой под влажный язык одеяла,
И с остервенением делал добро,
Как падший, из ада низвергнутый дьявол.
Была не была. Восемь строчек не крюк.
Для бешеных псов непривычна усталость.
Ведь тоже хотелось дуэль к январю,
Но вроде моглось и немножко писалось.
Бордовые кляксы матрацу не в шок -
Я просто всегда невпопад гуттаперчев.
В нечленораздельном ночном «хорошо»
Опять прочитается «арриведерчи».
Придется в бега. И опять раздирать
Колени в надежде фартового драфта.
И страшно - рвануть молча на номера,
Но больше никак не довраться до правды.
И снова мальчишки споют не меня, -
Я слишком старался в скрипучих кроватях…
Простите за небо: я этот сквозняк
Разорванным сердцем недоконопатил.