Над своей ущербностью Наденька начала задумываться года в три-четыре. Потому что папа говорил: «Эх, любил бы я тебя побольше, кабы была Андрюшкой или Сережкой». Наденька смутно понимала, что ни Андрюшкой ни Сережкой стать не может. Но чтобы угодить отцу стала говорить о себе в мужском роде: Я пошел, я поел… Эта привычка осталась и во взрослой жизни и иногда удивляла и забавляла друзей.
Братик у Наденьки родился, когда ей было уже 10 лет. И назвали его не Сережей и не Андрюшей, а Сашенькой. И сразу стал лялькой. А Наденька – нянькой.
Во дворе высотного дома на Котельнической она гуляла с ним после школы – в маминых сползающих и болтающихся на худеньких ножках колготках и нелепой шляпке, которую ненавидела всей душой. «Что это ты так рано родила?» - издевались над ней мальчишки. На даче, где взрослые сутками резались в преферанс, Сашенька был неизбежным довеском к летним каникулам. На доставшемся Наденьке «по наследству» мужском велосипеде «ЗИС» была намертво прикручена к раме подушечка для ляльки и уж поверьте – даже на первые свидания ездила с лялькой.
Мама с папой были к Сашеньке не очень строги. Ему многое прощалось. Считалось, например, что девочке в жизни труднее пробиться и поэтому Наденьку наказывали за плохие отметки, за две четверки в четверти могли и ремнем… И она окончила хорошую школу, а потом и хороший институт, стала переводчицей с арабского. А Сашенька безнаказанно ходил в то в троечниках, то в двоечниках. В девятом классе остался на второй год, в институте продержался один курс и как-то вдруг оказался мастером на заводе «Горизонт». Родители в то время уже разошлись, папа переехал в ведомственную квартиру, мама – к новому, но вполне старому мужу. И квартира на Котельнической, естественно, досталась Сашеньке. Наденька к тому времени уже выстроила себе кооператив.
Сашенька женился в 19 лет на милой белокурой татарочке (что вызвало резкую реакцию у мамы, потому что мало того, что татарочка, но и родители подкачали – один из Метростроя, другая - из торговли. Одним словом, не чета)
И тут же родился ребеночек. Мальчик. Впрочем, прожил три недели и помер, рефлексов не было. Через год еще один. И сразу же еще одна беременность. Врачи запрещали рожать – из-за почек, но Сашенька настоял. А зачем? Ведь у него уже появилась новая женщина, к которой он ушел, когда старшему было год и три месяца, а младшему месяц. Разменяли квартиру, мама доплатила, чтобы у новой семьи была двухкомнатная на Ленинском. А те двое - что с ними и как? – неизвестно. Через много лет прошел слушок, что старший проходил по делу скинхедов ( у нас часто от комплексов, должно быть, полукровки идут то в скинхеды, то в казаки. На Ставрополье встретились мне казачий атаман наполовину немец и его помощник – наполовину кореец)
Сашенька в новой семье продержался восемь лет, любил дочку Аленушку, вместе с женой занимался какой-то торговлей (уже времена были такие), а потом опять попалась женщина, ради которой стоило… И он решительно бросил жену и любимую Аленушку вместе с квартирой, но при условии, что не будет платить алименты. И вычеркнул их из жизни. Он даже не знает, что у Аленушки было сложнейшее заболевание позвоночника, и она несколько лет ходила в корсете, а жена всю жизнь посвятила ее излечению и зарабатыванию денег на это излечение.
Теперь Сашеньке пришлось жить в большой чужой семье. С родителями жены, ее дочкой и сестрой. Вскоре родился еще один ребенок. Назвали в честь деда Сашеньки Мишей. Вы будете с меня смеяться, но когда Мишеньке исполнилось три года…
И теперь Сашенька живет на большой, оставшейся от деда даче с новой женой и еще одним сыном, названным на этот раз в честь прадеда. Фирма, в которой он работал менеджером, полгода назад развалилась, и он в свои пятьдесят лет наслаждается жизнью пенсионера и выращиванием элитных помидор. Смутно маячит место шофера по знакомству. Но он и не спешит…
А Наденька несет свой пожизненный крест няньки. Возилась с отцом, хоронила его, теперь возится с мамой. На брата не надеется, потому что, сами видите, надежды здесь мало, он когда и работал, не помогал. Но все же разок заикнулась, что мог бы «побомбить», немножко помочь, сама-то Наденька уже два года как на пенсии… Куда там! Мама сразу ястребом: «Если с Сашенькой что-нибудь случится, пока он для меня работает, я повешусь».
Зато мама не устает повторять при каждом удобном случае. Да и без случая. «Какое счастье, когда есть дочь! На сыновей в нашей жизни никакой надежды…»