Когда он пел, она его любила,
Когда он пил, её саму рвало.
С кумиром-пьяницей любовь блажила,
Но алкоголь был лишь пролог.
Уже тогда кумир был прогрессивен
(Еще народ не знал о наркоте),
На морфий у дружков запасшись ксивой,
Как имя, был кумир на высоте.
Великий бард катал на мерседесе,
А в песнях пел: «на нарах я сижу»,
Ему б сидеть – за пьяные эксцессы,
Но ждет его Париж: мон шер, бонжур*.
И вот опять желудком он рыгает,
И снова в коме при смерти лежит,
Он в песнях сталинский режим ругает,
Хоть сам дурей**, грузина он винит.
Простых людей народ не привечает,
Больных паяцев он боготворит,
Простой трудяга Родину питает,
А слава вот к паяцам убежит.
Пожалуйста, он Гамлета представит,
Вопрос поставит – быть или не быть,
Но жизнь иначе петь заставит:
Куда деваться, пить или не пить?
Конечно пить, ведь бес известной** крови
Под русского старается скакать.
Пускай запой разносней и суровей,
Тогда его исток не угадать.
И звонкая испанская гитара,
Забывши про фламенко-ритмов бой,
В наряде зэка дьявольски рычала
И предвкушала следущий запой.
И где запой, а где разбой – забыто,
Романтика пьяна и всем люба,
И сколько выпито, испито и разбито
Бутылок, судеб – все одна судьба.
А сатане люба она особо,
Пропойце как друзей чертей он шлет.
Пока в огне спиртном проходит проба,
Огонь там, в преисподней, вечный ждет.
Иль Бог наврал, что пьяни нет спасенья?
Ну да, сказал ведь Троцкий, "бога нет".
У нас, пьянчуг, иное вознесенье:
Нажравшись в стельку, валимся в кувет.
____________________________________________
*mon cher bonjour (франц.) — здравствуй, мой милый
** самоцензура
_________
Любимов: его артисты не любили