И скучно, и грустно, и друзья твой забыли нумер,
И ты сам не спеша переходишь из мира мумий
В мир тех, чей рассудок умер
(погиб в неравной борьбе с жарой).
И это второй
белый месяц.
Брожу по квартире раздетым,
Как тот Аполлон,
А на улице мать его – Лето.
Внутри той, которую я любил, теперь часовой механизм.
И взгляд мой, который когда-то двигался сверху вниз,
Теперь происходит из
Мнения часовщика.
О любви.
Он говорит: ”Пока”…
И вертится шестерня.
наматывающая меня
на себя с утра до утра.
Полдень. Июль. Жара.
Болтаешься по квартире, и немота твоя следом.
Ворона кричит на сосне, слышно рычание мопеда.
Если принять всё это
За музыку,
то выйдет некий фри-джаз,
в котором каждый из нас
по возможности
играет на нервах.
Нет вторых или первых.
Звонок.
Я вздыхаю:”Стерва”!
Ничто не отличает нас от древнего Рима:
Те же гетеры, рабы, сестерции, мимо
проезжает сенатор с физиономией мима.
Плебеи
делят амфору на троих.
Я один из них.
И кто-то по имени Апулей
Хрипит: “Лей
До краёв”. Вино
не разбавлено.
Гремит гром.
Гром лупит кувалдой по жести крыш.
- Спишь?
- Да, в общем-то, наблюдаю звёзды, закрыв глаза.
Заглядываю за горизонт, за скорость света, за
Взгляд обывателя, чьи тормоза
Вечно выжаты
До упора.
Картошки бы прикупить.
Покуда не перестану быть.
Скоро осень,
Скоро
Осень скоро